Георгий Иванов - Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов

Была ли уже какая реакция — рыжих или кого другого. Интересуюсь.

Разохотившись, я бы не прочь написать (если нет другого кандидата) о книге «мальчика Варшавского». [719]Но книги у меня нет. И, если даже пошлете par avion, то меньше двух недель не берусь писать. Если не подходит, то и плюньте.

Политический автор пишет. Иногда быстро, быстро, как машина, а иногда что-то рвет и злится. Я его не трогаю.

Терапианц обхаял Браиловского за «человеко-день», [720]который, по-моему, «не без замечательности». Кто такой Браиловский, т. е. старье или молодой. Ну жду от Вас обычно-блистательного письма. Обнимаю Вас

Ваш Г. И.

Извините, что пишу таким идиотом — трещит и трещит два дня подряд моя «несчастная голова».

Благодарили ли мы Вас за чрезвычайно одобренную нами обоими карточку? «Вот ты какой — а мы не знали — так вот же ты какой!»

19-го февраля 1956 года

Дорогой Георгий Владимирович, пишу второпях. Оба письма Ваши — и очередное и внеочередное заявление — получены. Кратко: будем страстно ждать рукопись полит<���ического> автора, даем весь февраль, скажем. Я говорил с М. М. о рукописи Ир. Вл. вообще, он сказал, что если это роман да еще о резистансе, то. м. б., мы его весь пропустим в НЖ? Так что, видите — ворота настежь! Сколь<���ко> глаз его слезами провожают! Мы с своей стороны, как всегда джентельмены. А уж дадите Вы нам эту рукопись или промарьяжете... как бывало... сие зависит от Вас и от Ир. Вл. Впрочем, она в марьяже неповинна — это Вы повинны. Насчет чеков тоже говорил. М. М. сказал, что постарается, но им (т. е. Юманитис фонд [721]) это трудно. Но, м. 6., сделает. Опечатки будут помещены в «Исправлениях», с обычной свойственной нам элегантностью. Рыжие мерзавцы отвечать не будут. Струве был здесь (я не видел его — не видаю вообще, не люблю рыжих) и оч<���ень> важно сообщил, что он отвечать не будет, но что Иванову тоже, вероятно, не понравится, что о нем написал он в своей книге (она скоро выходит в Чеховском), [722]причем добавил, как и некоторым другим (это в мой огород). Мы плевали. Не знаю, как Вы. Причем он писал М. М., что моя статья о Вас — интересна и хороша, но он не согласен. Он считает Вашим кульминационным пунктом — «Розы», [723]розы, розы, слишком много роз.... Филиппов один, я думаю, не рискнет ничего писать. Но т. к. он зол, как Каин, то «затаит». Ему поделом, он ведь в Клюеве — всяких шпилек напихал и Вам и мн<���огим> др<���угим>. Он вообще говно — и бездарь страшная. Браиловский — молодой поэт, старый эмигрант, 72 лет от роду, милый человек. Душой молод. Пишет когда как — когда неплохо, когда страшновато (в «Н<���овом> р<���усском> с<���лове>»), но то, что было у нас — имеет некую замечательность, как Вы правильно изволили выразиться.

Ледерплексы вышлем. Сейчас у нас была финансовая пауза я НЖ — немного полегчало, но только немного. Но гонорары срезали, увы. Политический автор выиграл на этом деле — ему уплатили авансом по «высшей расценке». Теперь стихи — 20 цен. вместо былых 30-ти цен. И ВСЯКАЯ проза (включая беллетр.) — 1 долл. вместо 2-х и полутора. Всему приходит свой конец и даже нашим гонорарам, как сказал Данте у Бориса Зайцева. [724]О Варшавском у нас уже пишет Денике, [725]хотел я — но он вздрогнул — и я уступил. Об этой книге тут будет вечер-дискуссия. А на днях будет вечер-дискуссия — о кн. Адамовича. Увы, я сызмальства в дискуссиях не участвую — просто не хожу. Лучше, по-моему, погулять, посидеть где-нибудь, полежать, почитать даже или даже просто подышать, чем говорить «о литературе в литературном кружке». В сл<���едующей> кн<���иге> будет статья Адамов<���ича> «Наследство Блока». А где же Почтамтская улица, где же тот дом, где же та барышня? [726]и т. д. Растравили любопытство Гуля — а теперь сказали х..? Как это нехорошо так издеваться над стариком.

Несмотря на это, жму Вашу прекрасную руку, цалую умные ручки политавтора и остаюсь, как всегда, Ваш раб и холоп, секретарь «Нов. журнала»

<���Роман Гуль>

<28-2-1956. Почтовый штемпель Йера на конверте>

Дорогой граф, только что получил корректуру. О степени Вашей деловой замотанности могу судить, что, кроме нее, в конверте ни строчки. Исполнил все Ваши указания: вместо «за жизнь» поставил «дружок», вместо ненавистной Вам «синевы» пусть будет «улыбнулся в ночной синеве». C Вашего разрешения поставил «Россию» первым номером из уважения к Вагнеру – или Гингеру – которому оно посвящается [727].

Корректуру отошлю вместе с отрывком политического автора, вероятно, в четверг, самое позднее в пятницу. Для экономии то и другое вместе. Очень польщен Вашими почтовыми купонами, но – к Вашему сведению – от них толку мало – что бы на них ни было напечатано, их считают за одну тридцатифранковую марку. А во сколько обойдется отрывок с корректурой, убедитесь, когда получите. Вот Вам и международный почтовый союз. Жулики!

У меня грипп, перо никак не играет. Но чтобы Вас развлечь, посылаю вместо «Баллады о Почтамтской улице» начало романа-фельетона на эту захватывающую тему. Этот способ – самый исполнимый – буду Вам регулярно посылать «продолжение». И, имейте в виду, ни капли Dichtung'а * нет. [728] Все это протокол-документ.

Приложенное собственноручное письмо знаменитого героя «баллады» [729]спрячьте в сейф или, если его у Вас нет, во фрицибер [730]. В свое время, после бурного объяснения я его получил от нашего популярного властителя дум, не без мордобоя.

Без шуток, я очень рад, что оставляю Вам для потомства это подтверждение моей страсти к убийству, отмеченное компетентной мировой критикой.

Я – честное слово – занялся писанием «задуманной» статейки для Н. Ж. Заглавие «Иллюзии и легенды» [731]о разных личностях – от культа Хлебникова до английского палача в отставке – via <���Через (лат.).> незамеченное поколение. Разумеется, дам через номер. Мне, между прочим, крайне нужны для нее кое-какие книжки, и очень надеюсь, что Вы мне их одолжите. Верну, не засалив, малой скоростью по использовании. Вот они – «Неизд<���анный> Гумилев» Стpуве, Cлоним «Истор<���ия> литер<���атуры>», Струве «История литер<���атуры>» [732], когда выйдет, и «Незамеченное поколение» Варшавскогo. Не думайте, что я собираюсь опять атаковать «рыжих мерзавцев». Нет, на этот раз будут одни грустно академические размышления. Но мне кажется, может получиться интересно. И легенды «Аполлона» тоже коснусь. И символизм, который Вы не любите, а я чту и люблю. Ах да, еще м.б. у Вас найдется предпоследний номер «Граней» со статьей Маркова о Есенинe [733]. Тогда опять прошу ссудить. 38,5 температуры, и голова гудит. Потому и пишу так вяло и почерк такой мерзкий.