Георгий Иванов - Георгий Иванов - Ирина Одоевцева - Роман Гуль: Тройственный союз. Переписка 1953-1958 годов

Сердечный привет, Ваш <���Роман Гуль>

Ирине Владимировне цалую ручки и с нетерпением жду повесть.

Первая строфа В<���ашего> «Дневника» [42] Первая строфа напечатанного в кн. XXXIII «Нового журнала» (с. 124) «Дневника»: «Насладись, пока не поздно, / Ведь искать недалеко, / Тем, что в мире грациозно, / Грациозно и легко». — просто гениальна — в ней такая магия — что физиологически хочется «грациозного», да как...

31 мая 1953

5 av. Charles de Gaulle

Montmorency

(S et O)

Дорогой Роман Борисович,

Очень благодарю Вас и за «неимоверную стремительность», с которой Вы прислали мне чек, и особенно за милые слова о моих стихах. То, что они Вам нравятся, мне очень дорого. Я совершенно так же, Вы писали о себе в предыдущем письме, – равнодушен к мнению «сволочи», будь то восторги или ругань. Последняя даже больше забавляет меня. Но если пишешь стихи «для нескольких человек» — тем ценней и дороже, если один из этих нескольких тебя так нежно и лестно приветствует. Тем более что от Вас, скажу начистоту, я этого не ждал. Видите ли — «добрые друзья» не раз сообщали мне, что Вы меня терпеть не можете, считаете «холодным эстетом», «мертвецом» и т. д. И Ваша рецензия была для меня большим и вполне неожиданным сюрпризом. Не будь ее, я бы не обратился непосредственно к Вам и, м. б., так бы никогда не узнал, что Вы не враг, а друг. Очень жалею теперь, что пока Вы были в Париже, не столкнулся где-нибудь с Вами — мы бы наверное сошлись бы и близко подружились. Но так всегда, или почти всегда, в моей странной жизни.

Моя жена, напротив, торжествует: «я тебе говорила». Она, действительно, всегда, с очень давних времен, «тянулась» к Вам и была Вашей горячей поклонницей, ставя в пример Ваши книги — от которых «прежде всего нельзя оторваться» — начал читать и обязательно прочтешь в один присест, «не то, что этот выматывающий кишки Алданов» (сравнивая — с чем я вполне соглашался — Вашего Азефа и его [43] Марк Александрович Алданов, наст, фамилия Ландау (1886— 1957) — прозаик, историк публицист, с 1919 г. в эмиграции, жил во Франции, с 1940 г. в США, с 1947 г. снова во Франции. До войны у Г. И. с ним были самые добрые отношения, вместе они (при участии Адамовича) издали книгу о Леониде Каннегисере (1928). Однако после войны отношения резко обострились: Алданов оказался в числе тех, кто заподозрил Г. И. в коллаборантстве.Переписка обоих писателей по этому поводу опубликована: «Новый журнал» (1996, кн. 203-204, с. 143-150) и исторический сб. «Минувшее» (М.; СПб., 1997, кн. 21, с. 495-500). Кроме того, Г. И. напечатал в «Возрождении» ядовитую рецензию на роман Алданова «Истоки» (1950. № 10, с. 182-188). В данном случае Г. И. сравнивает алдановскую «Десятую симфонию. Азеф: философские сказки» (Париж, 1931) и вышедший в Берлине (1929) роман Гуля «Генерал БО», в 1937 г. переделанный автором в пьесу «Азеф» — для русской сцены в Париже. Под заглавием «Азеф» переработанное издание романа вышло уже после смерти Г. И. ).

Вот тут, кстати, о рецензии, которую я написал вчерне о Вас. Вы, должно быть, правы насчет Мельгунова: он, когда я уславливался с ним насчет книг, которые я прорецензирую для июльского «Возрождения» — не моргнул глазом насчет «Коня Рыжего». Но сказал, чтобы я выписал из Чех<���овского> фонда книги — в том числе и Вашу, — т. к. они еще ему не присланы. Но теперь выяснилось, что Ваша как раз давно ему была послана. Его все нет. У секретарши книги тоже нет — «мы не получали». Опасаюсь, что тут какой-то подозрительный мандеж [44] Мандеж - болтовня. , имеющий целью «замотать» «Коня Рыжего» — так, как будто произошло какое-то недоразумение. Этот старый чорт на днях вернется, и я это выведу на чистую воду без обиняков. Но как быть. Обязательно хочу написать о Вас. С удовольствием бы послал маленькую статейку о «Коне Рыжем» — вместо «Возрождения» в «Нов<���ый> Журнал». Но возможно ли это? Не говорю уже, что о Вас была чья-то рецензия [45] В «Новом журнале» рецензии на «Коня Рыжего» не было (до появления рец. Г. И.). — но если и можно написать во второй раз, то хотя бы тоже параллель между Вами (исторически<���ми> Вашими книгами) и Алдановым, на которой рецензия начинается,> [46] Никаких параллелей с Алдановым или его сочинениями в опубликованной рецензии Г. И. не содержится. возможна ли, возможна ли в «Нов<���ом> Ж<���урнале>», где М<���арк> Ал<���ександрович> как свадебный генерал тянет из номера в № свою нуду о Бальзаке [47] «Повесть о смерти» Марка Алданова печаталась в «Новом журнале» с 1952 г. (март, кн. XXVIII) по 1953 г. (июнь, кн. XXXIII). Ее действие завязывается в Киеве задолго до появления самого Бальзака. и пр.? А у Мельгунова это как раз не только возможно, но и желательно для «известного историка», который Алданова — но дурацки, как все у него — ненавидит.

Ответьте, пожалуйста, на этот счет. Если да — я пришлю две-три странички, как маленькую статью, а не отзыв о книге, т. е. более общего характера и о Вас и о Вашем месте в русской литературе. Тогда хорошо, если бы Вы прислали бы мне «Коня Рыжего», для скорости и удобства. Читал я его и в «Нов<���ом> Журнале» и в отдельном издании [48] См. примеч. 3 и читал очень внимательно — но книга мне необходима для цитат. Ответьте.

Кстати — если бы видели пометки Бунина на страницах «Нов<���ого> Журнала» — Вы бы очень веселились странными отметками нашего лауреата. В свое время, когда мы жили в Русском Доме в Жуан ле Пен [49] В «Русском доме» («Maison russe») на Средиземноморском побережье Франции в Жуан-ле-Пене (Juan-les-Pins) Г. И. с Одоевцевой жили сначала ноября 1947 г. по 14 марта 1948 г. Бунин с женой приехали сюда 26 декабря 1947 г. и расположились в соседнем с Ивановыми помещении. См.: А. Ю. Арьев. «Сосновое — Жуан-ле-Пен» (Славянские чтения VI. Даугавпилс, 2008, с. 167-181). , по его экземпляру я и знакомился с вашей этой прекрасной — такой человечной и такой русской книгой. [50] Первоначально «Конь Рыжий» печатался в «Новом журнале» (1946, кн. XIV; 1947, кн. XV-XVII; 1948, кн. XIX, XX).

Хорошо. Я, между прочим, стараюсь писать сегодня не так неприлично грязно, как в прошлый раз, но боюсь, что получается все-таки вроде почерка Керенского или Маклакова [51] Александр Федорович Керенский (1881-1970) — адвокат, политический деятель, лидер фракции трудовиков в 4-й Государственной думе России, с марта 1917 г. эсер, во Временном правительстве министр юстиции, затем военный и морской министр, с 12 сент. 1917 г. Верховный главнокомандующий, с 1918 г. в эмиграции. Г. И. познакомился с ним в середине 1920-х, сначала как автор выходившей под редакцией Керенского газеты «Дни», затем как с посетителем «воскресений» Мережковского — Гиппиус. Общался Г. И. с ним и позже — в Биаррице, а когда в 1940 г. Керенский уехал в США — переписывался. Василий Алексеевич Маклаков (1869-1957) — юрист, член ЦК партии кадетов, депутат II—IV Государственных дум, с августа 1917 г. назначен Временным правительством послом России во Франции (в должность вступить не успел), с 1924 г. председатель Русского эмигрантского комитета при Лиге Наций. Г. И., очевидно, общался с ним как с председателем Центрального комитета по устройству дней русской культуры (с 1927 г.), а затем неоднократно виделся как до войны, так и после нее на различных эмигрантских собраниях (например, Маклаков 2 июля 1954 г. был на вечере Одоевцевой в Русской консерватории Парижа). . Это все остатки моей недавней хвори, едва не сведшей меня в гроб да и по сей день не вполне меня отпустившей.