Георг Конрат - Немецкие диверсанты. Спецоперации на Восточном фронте. 1941–1942

– Кстати, откуда вы? – поинтересовался майор.

Я ответил первое, пришедшее на ум:

– Из Витебска. – Видимо, сработало то, что вдалбливали нам психиатры во время обучения в Академии.

Он резко остановился, схватил и стал трясти меня за руку, хлопая другой по плечу:

– Брат, я там долго жил! А ты из какого района?

– Улица Гражданская.

– Что? – воскликнул он. – Я жил там же, в доме номер семь!

Помощи ждать было неоткуда. Нужно было продолжать играть роль, и я добавил:

– Я жил напротив, в девятом доме.

– Ты, случайно, не сын полной женщины? Кириллов? Григорий? – закричал он.

– Да, это я, – не вполне убедительно прозвучали мои слова.

Он был поражен.

– А я тебя отлично помню! Знаешь, ты ничуть не изменился!

Он все еще изумленно смотрел на меня, а я тем временем пытался придать себе бодрость, чувствуя, как внутри меня поднимается жар. Меня заставили свыкнуться с мыслью, что я являюсь Григорием Кирилловым, но как жить с этим, не научили. Единственное мне было известно: подбирая наши личности под определенные имена, они подыскивали таких людей, чья внешность, рост и все параметры максимально совпадали с нашими. И слава богу! Тут впервые я почувствовал благоговение перед своими учителями. Сейчас все, что так долго в нас вдалбливали, ой как могло пригодиться.

Майор все еще качал головой.

– А ты не помнишь меня? – спросил он, сгорая от нетерпения получить ответ. Он был в полном восторге от своего открытия и поэтому, к счастью, не дождался ответа. Я-то понятия не имел, кто он. – Подожди минутку, – быстро сказал он. – В первый раз я увидел тебя, когда ты возвращался из школы. Я еще подставил тебе подножку, неужели забыл? Правда, это было лет семь или восемь назад.

Теперь он замолчал, ожидая услышать ответ. Я все еще не знал, как его зовут, и тут же услышал голос охранника, крикнувшего ему:

– Майор Калоша.

Я сразу же сделал решительный шаг и сказал:

– Ты не можешь быть Калошей! – Я надеялся, мои слова звучат натурально.

– Да! – крикнул он. – Да, брат, да!

Я был на правильном пути. Даже не пытаясь оглянуться в сторону Вилли, боясь сбиться и выйти из образа, я открыл маленькую кожаную сумку и достал фотографии, показав ему моего отца и мать. Отца он никогда не видел, потому что он погиб еще в революцию, но мою мать, полную добродушную женщину, он узнал сразу же. Майор взял у меня снимки.

– Она все такая же! Знаешь, по-настоящему добрая женщина. Когда бы я ни обращался к ней, она никогда не отказывала и всегда давала то хлеб, то масло. У вас в доме всегда варили варенье.

Дальше я вынул фотографию своей девушки.

– А ее ты помнишь?

– Надя? Конечно! Конечно, я прекрасно помню ее. – Он засмеялся и покачал головой. – Она мне нравилась долгое время. Но она была намного младше, хотя уже вовсю бегала с другими мальчишками. Она, должно быть, на год или два старше тебя.

Я не был уверен, поэтому дал не совсем внятный ответ, что-то вроде «Да какая разница».

Он так увлекся разговором, что совсем забыл о том, что нужно досмотреть отряд. Так радостна была для него наша неожиданная встреча.

Он ушел служить во флот прямо из своего дома номер 7. Он минут пятнадцать рассказывал о Витебске, о людях, живших там, задавая мне вопросы, на которые я отвечал, включив всю свою сообразительность, иногда расплывчато, а иногда четко. Он находился под таким впечатлением, что, когда я попытался сменить тему разговора, переведя его в другое русло, а точнее, поговорить о войне, он не отреагировал и продолжил болтать, то и дело похлопывая меня то по одному, то по другому плечу.

Я велел Гритсу прочитать приказ, но он только вскользь пробежался по строчкам и засунул его обратно в карман. У него не возникло и тени сомнения.

– Я выделю тебе самые лучшие помещения, какие есть во всей России! – воскликнул он. – У нас целое крыло, где расположены пустующие казармы. Там вас никто не потревожит, и вы сможете делать все, что захотите. Только смотрите, чтобы после вас не все взлетело на воздух, а осталось хоть что-то, – пошутил он, имея в виду наш громкий смех.

Он провел нас в казармы, показав также, где находится наша кухня.

– Сейчас столовые работают по двадцать четыре часа в сутки. Вы можете зайти в любое время и поесть. На первое они готовят в основном борщи и рассольники.

– Вот и отлично, – сказал я. – У меня как раз проснулся волчий аппетит.

Он до сих пор так и не прочел приказ, и тот так и оставался лежать у него в кармане, поэтому я не на шутку разволновался, собирается ли он вернуть его назад или нет. После того как мы посмотрели свои комнаты, он провел меня по штабам и представил меня начальнику порта, с гордостью упомянув, как в детстве ставил мне подножки.

– Посмотри на него сейчас, и не поверишь, что когда-то он был обычным сорванцом.

Но начальник был сильно занят, чтобы еще слушать россказни о нашем детстве, и поэтому майор Калоша повел меня к себе в кабинет, чтобы выписать пропуска на всех остальных ребят. Вынув документы, он казался удивленным, что они находятся у него в кармане. Хотя бы на этот раз он возвратил бы их мне.

– Вот, они мне не нужны. Оставь только списки с именами и фамилиями. Лучше сохрани приказ, пока не закончите учения.

И хотя он уже вернул документы, но, похоже, совсем забыл о двух отрядах, стоявших в ожидании за воротами.

Я мог себе только представить, как отреагирует Вилли, узнав об этой истории. А ведь на самом деле ничего особенного не случилось. Отряды, а иногда и целые батальоны русской армии могли целыми днями ожидать возвращения своих командиров. Калоша снова принялся болтать, показывая мне на кресло с извиняющимся видом, но я сказал, что не могу остаться.

– Извини, но надо. Я еще должен разместить свои отряды.

– Григорий, у меня для тебя будет сюрприз сегодня вечером. Я живу здесь недавно, в одном из штабных домов, и сегодня мы там встречаемся. А сюрприз в том, что там будет присутствовать моя жена. Ты ее наверняка знаешь.

Я поинтересовался, не особо надеясь, кто она, но он лишь загадочно улыбнулся:

– Потом сам увидишь.

Поблагодарив его, я вышел и быстро направился к воротам в гавань. Вилли посмотрел на меня:

– Георг, какого черта?! Вы с ним ходили по всей гавани и ворковали, как парочка голубков.

– Ты хочешь знать почему, Вилли? – пробормотал я. – Да потому что мы с майором Калошей еще вместе ходили в школу. Он очень гордится теми годами. Но я скажу тебе, что еще больше горжусь тем, что меня не раскололи.

Мы оба рассмеялись.

Мы строем промаршировали в самое сердце города, направляясь в парк, расположенный как раз напротив центра коммуникаций Одессы, того самого, который мы тщательно изучали по фильму и где я намеревался оставить свой второй отряд. Они оторвались от нас в дальней части парка и свернули в противоположную сторону. Сейчас наступал ответственнейший для них момент. Они несли с собой приказы, полученные в Германии, и ничего более серьезного сейчас не существовало. Все они были экспертами по радиосвязи и телефонам, а также специалистами по тому, как ввести в заблуждение любого человека. Мы долго смотрели им вслед, пока они шли через парк, зная, что, возможно, в последний раз видим их живыми, а потом повернули обратно в порт.