Оскар Райле - Секретные операции абвера. Тайная война немецкой разведки на Востоке и Западе. 1921–1945

– Вы правильно подметили. Я обязан так держаться. Для меня это не трудно. А вот добиться нужно, чтобы Флобер после встречи уехал с чувством, будто мы те, на кого можно положиться. Те, кто держит свои обещания, понимает его положение и разделяет его тревоги. На самом же деле я беспокоюсь, как бы он совсем не потерял голову, не попал у себя под наблюдение. Вот тогда он будет для нас потерян.

– Это я понимаю, господин Райле. Такого человека, как он, который при каждой встрече предает агентов французской секретной службы и хладнокровно выдает их на расправу, не так – то просто найти. Но меня вот что настораживает. Пока что он назвал нам только немцев, завербованных Вторым бюро. Они у себя же на родине ведут шпионаж на Францию.

– Но ведь и мы поступаем точно так же, дорогой Даус! Мы пытаемся, как вы сами видите на примере Флобера, во Франции завербовать французов. Немцы во Франции вряд ли дадут тот же результат, какого мы добились с помощью Флобера. Само собой, вы же знаете, что здесь мы ведем разведку с помощью местного населения и разных иностранцев, если только они каким – либо образом могут быть нам полезными. Но как и мы постоянно стремимся во Франции завербовать французов, так и французские службы для шпионажа в Германии ищут в первую очередь немцев. Уверен, Флобер точно так же отдаст нам на расправу и французов, если у него будут веские к тому доказательства. Во время разговора у меня сложилось впечатление, что он не только совершенно аморален, но и корыстолюбив.

Но кое – что все – таки смущало меня. Отдел абвера только что прислал мне статистический обзор числа уголовных дел о государственной измене, которые в прошлом году вел имперский суд в Лейпциге. Эта статистика показывала, что количество государственных измен по сравнению с предыдущими 1934–м и 1935 годами неизмеримо выросло. Тем самым страны потенциального противника рейха в последние годы удвоили, если не утроили объем своей шпионской деятельности. При этом дело касалось не только Франции, но почти всех соседних стран, однако больше всего – Польши и Чехословакии. Все они занимаются усиленным и профессиональным шпионажем против нас, тогда как наша служба была еще совсем малочисленной и находилась только в становлении. Офицеров отдела IIIf на западных границах рейха можно пересчитать по пальцам. Иными словами: наши ограниченные силы необходимо компенсировать удвоенным напряжением.

Машина, которой управлял я, неслась по прямому отрезку дороги от Битбурга в Трир. Некоторое время можно было слышать лишь шум мотора. Затем Даус спросил:

– Чем вы объясняете это, господин Райле? Как же так получается, что наши соседи оказывают нам столь пристальное враждебное внимание?

– Мне не хотелось бы говорить на эту тему, дорогой Даус, – отвечал я. – Но как добрый товарищ, я все же должен дать ответ. Когда мы сегодня по дороге в Эхтернах пересекли мост через Сюр и подъехали к люксембургскому посту паспортного контроля, не обратили ли вы внимание, что чиновники, проверив наши паспорта, спрашивали, из какой мы местности?

– Да, верно, только что общего имеет этот вопрос с тем, что соседние страны с некоторых пор стали у нас активнее шпионить, нежели прежде?

– Люксембургские чиновники, дорогой Даус, хотели выяснить, не евреи ли мы. Все говорит о том, что они поджидают евреев, выезжающих из Германии.

– Но это просто смешно, господин Райле! Меня принять за какого – нибудь еврея!

– Я считаю дело совсем не смешным, а весьма серьезным. В определенных обстоятельствах меня можно принять за еврея. Но вы сами убедились, что у люксембургских пограничников были сомнения и на ваш счет, и это при вашем – то росте и несмотря на то, что вы блондин.

– Так что же стоит за вопросом люксембургских чиновников?

– Смотрите, Даус! За последние годы в результате принятых имперским правительством мер выехало множество евреев, они разъехались и в соседние страны, и по всему миру. Германию они покинули отнюдь не друзьями и теперь используют все свои влиятельные связи, чтобы настраивать и возбуждать общественное мнение против Германии и в особенности против национал – социализма. Теперь они весьма умело используют тот факт, что в последние годы выросла мощь нашего вермахта. К сожалению, здесь абвер пока что не очень преуспел. Короче, есть утверждение – Гитлер вооружается для войны. Воздействие этой пропаганды уже чувствовалось, когда я полтора года назад делал свою первую ознакомительную поездку по приграничным странам. Правда, тогда я пока еще не видел серьезной угрозы войны. Конечно, кое – что происходящее внутри страны, с политической точки зрения, мне не нравилось. Но к счастью, абвер не имеет никакого отношения к внутренней политике. Кроме того, мое спецзадание носит исключительно оборонный характер. От меня требуется лишь одно: напрячь все свои силы, чтобы как можно раньше распознавать и предупреждать посягательства на Германию, в особенности на обороноспособность страны и безопасность наших солдат.

В свете этой задачи я уже неоднократно писал полковнику Роледеру, начальнику отдела IIIf абвера, и настоятельно просил подкрепления. Мне дополнительно нужны были хотя бы один офицер – помощник и еще одна машинистка. Однако Роледер не в состоянии прислать требуемые кадры. В те годы выяснилось, что немцы в целом не очень – то расположены к секретным службам. Большинство офицеров, участников Первой мировой войны, призванных тогда из запаса, предпочитали службу в войсках. Мало кто добровольно шел в абвер.

В течение 1937 года я получал от различных агентов сообщения и секретные материалы из Франции, но Флобер оставался моим самым ценным и высокопродуктивным поставщиком. Ему удалось подружиться с офицерами Второго бюро, так что теперь он, кроме документов с собственной службы, смог поставлять и информацию о деятельности французской военной секретной службы.

Так подошел 1938 год. До тех пор я еще не знал ни срывов, ни неудач. Все мои замыслы, казалось бы, без сучка без задоринки воплощались по плану, тогда как офицеры – соседи по абверу уже повторно теряли своих сотрудников – осведомителей в результате арестов во Франции, Бельгии и Люксембурге. И вот однажды все – таки появился Петер Бреннер с роковой вестью, будто бы Флобера арестовали. Информация подтвердилась. Флобера за измену родине осудили к многолетнему заключению. (Если мне не изменяет память, приговор гласил 20 лет тюрьмы.) Но заключение для него продлилось всего два года. Для миллионов людей ужасное несчастье, Вторая мировая война принесла Флоберу свободу: он был освобожден вошедшими во Францию немецкими частями.

– Вот не повезло, вот свинство! – разозлился Даус, узнав об аресте Флобера. – И что теперь?