Владимир Джунковский - Воспоминания.Том 1

К сожалению, Крыжановский, будучи по уму на голову выше Столыпина, по нравственным своим качествам стоял неизмеримо ниже. Он пользовался часто некрасивыми приемами, компрометировавшими Столыпина. Например, при выборах в Третью Думу Крыжановский как автор нового закона, не желая себя скомпрометировать, старался принимать всевозможные меры для того, чтобы большинство нового состава Думы получилось бы из людей, преданных правительству, с которыми легко было бы работать. Он старался воздействовать на губернаторов, вызывая их в Петербург и давая соответствующие указания сообразно местным условиям. При этом он не останавливался и перед подкупом на казенные средства, дабы провести в Думу желательных кандидатов.

Дело было так: в бытность мою в Петербурге я был приглашен к Крыжановскому, который мне стал говорить о подготовке к выборам по новому закону, спрашивая мое мнение, как я думаю сорганизовать предварительные съезды, какого размера ценза я буду придерживаться при подразделении съездов и т. д. После довольно долгого обмена мнений Крыжановский стал мне говорить, что Москва и Московская губерния являются как бы выразительницей мнения России, а потому особенно желательно, чтобы они дали желательных выборщиков, и что министр очень надеется, что Рейнбот и я примем все меры, чтоб достигнуть желательных результатов. Я ответил, что Московская губерния даже в Первую Думу дала умеренных депутатов, и потому я не вижу оснований опасаться, чтобы прошли нежелательные элементы. Тогда он меня спросил, не надо ли мне денег на расходы по выборам, что он может мне дать любую сумму, лишь бы только достигнуть результатов. Я был очень удивлен такому предложению, так как не привык к такой щедрости Министерства внутренних дел. Обыкновенно даже на самые неотложные нужды приходилось без конца писать, клянчить, чтобы отпустили хотя бы ничтожную сумму. Подумав и сообразив, что на делопроизводство по выборам и на печатание разных объявлений у меня совсем мало средств, я поблагодарил и сказал, что это будет не лишнее.

Он при мне открыл железный шкаф, вделанный тут же в стене его кабинета, и я увидел обе полки, туго набитые пачками кредитных билетов. Он вынул несколько и предложил взять 15 000 руб., если это не мало. Я ответил, что такая большая сумма мне не нужна (я не подозревал, что мне хотят дать денег для подкупа, я даже не допускал этой мысли), и сказал, что мне достаточно несколько тысяч. "Ну возьмите пять, — сказал Крыжановский. — Если будет мало, вы всегда можете получить еще". Затем он просил меня дать расписку и сказал, что эти деньги даются бесконтрольно на выборы и что отчетность по ним надлежит доложить ему лично. Я написал на листке, что получил 5 000 руб., и уехал в Москву.

Благодаря этим деньгам я мог широко развить переписку по выборам, печатать, не стесняясь средствами, объявления населению и т. д., приобрел даже, как мне помнится, пишущую машину, одним словом, поправил несколько скудные средства канцелярии, накупив бумаги и разных канцелярских принадлежностей. Щедро расходуя эти деньги на делопроизводство и пригласив даже лишнего писца на эти средства, я не мог все же израсходовать более 2000 руб. с сотнями. По окончании выборов я составил перечень расходов, приложил оправдательные документы и отвез в Петербург вместе с оставшеюся у меня суммой. Не застав Крыжановского (он был в отъезде), я отдал оставшиеся деньги и отчет директору Департамента общих дел, прося его по возвращении Крыжановского передать ему от моего имени, и в тот же день уехал в Москву.

Когда я приехал в Петербург опять и поехал к Крыжановскому, то он обрушился на меня, что я не соблюл конспирацию и передал эти деньги и отчет чрез Департамент, когда об этих деньгах никто не должен был знать. Из полунамеков я понял, что расходовал их не для тех целей, для которых они были отпущены. Тут я только стал понимать, что эти деньги были для подкупа, потом же я окончательно в этом убедился после разговора моего с Рейнботом, который получил сумму значительно более крупную, чем я.

Хочу думать, что Столыпин в этом деле был ни при чем, он не решился бы на такой шаг, хотя, говорят, в западных государствах правительства при выборах всегда прибегают к подкупам.

Итак, еще в июне месяце я начал подготовительные работы по выборам в Думу, так как новый закон требовал самой тщательной подготовительной организационной работы по выборам в Думу. 17 июля я созвал под своим председательством совещание из уездных предводителей дворянства, председателей Московской губернской земской управы и Подольской и непременных членов. На этом совещании были разрешены вопросы относительно подразделения предварительных съездов в каждом уезде в зависимости от характера участников в каждом из них. Затем совещание определило в каждом уезде ту долю ценза, с которой участники съездов должны были быть выделены в отдельную группу, а также и те уезды, где избирателей необходимо отделить и по роду ценза.

После этого совещание признало необходимым в Московском уезде, имевшем громадное число избирателей, образовать четыре съезда и еще один для крупных землевладельцев, в Богородском два съезда. Все эти постановления были затем сообщены в уезды, куда я командировал для разъяснения непременного члена M. H. Оловенникова, выдающегося, способного, неутомимого работника, умного и тактичного.

Ознакомив таким образом с производством выборов по новому закону все инстанции на местах, наступило время и выборов. Весь сентябрь месяц происходили предварительные съезды: выбирали выборщиков, а 14 октября произведены были и окончательные выборы в Государственную Думу, давшие следующий результат: M. В. Челноков — кадет, барон Н. Г. Черкасов — правый, барон Е. Е. Тизенгаузен — октябрист, барон А. А. Криденер-Струве — октябрист, крестьянин Спирин — правый, рабочий Захаров — социал-демократ. От г. Москвы 19 октября избраны были: Ф. А. Головин, В. А. Маклаков, А. И. Гучков и С. Ф. Плевако.

Таким образом, выборы в Третью Думу дали перевес правым партиям. Этому способствовало изменение избирательного закона, уменьшившее превалирующую роль неблагонадежных общественных элементов; но и помимо этой причины действовало и настроение обывателей, клонившееся в сторону порядка — революционная деятельность Первой и Второй Дум заставила встрепенуться людей порядка и объединила их, обеспечив удовлетворительный исход выборов.

15 октября в Петербурге пал жертвой террора начальник Главного тюремного управления Максимовский. Он был убит молодой девушкой 18–20 лет, Рагозниковой, которая явилась к нему под предлогом хлопот об облегчении участи брата ее мужа Новоселова, содержащегося в пересыльной тюрьме, прося разрешения заменить ему тюремный стол домашним, ввиду его болезненного состояния. Чиновник особых поручений посоветовал ей обратиться к инспектору тюрем Огневу, который ее и принял, удовлетворив ее просьбу. Но она, тем не менее, настаивала на приеме ее Максимовским и осталась в приемной. Как только Максимовский вышел в приемную, то Рагозникова выстрелила в него в упор из браунинга. Максимовский скончался чрез несколько минут. У убийцы найден был на теле мешочек, начиненный экстра-динамитом чрезвычайно разрушительной силы. Если б она успела дернуть за шнурочек, то от дома остались бы одни развалины. Оказалось, что она в июле месяце сбежала из дома для душевнобольных, где находилась на испытании, будучи арестованной по политическому делу.