Отто Дитрих - Двенадцать лет с Гитлером. Воспоминания имперского руководителя прессы. 1933-1945

Вторжение в Россию явилось кульминацией опьянения Гитлера властью, конечной фазой его политического бреда и высшей точкой его всепоглощающей, демонической одержимости. Он вообразил, что превентивная война против России поможет ему за считаные месяцы подчинить эту бескрайнюю землю и, таким образом, стать хозяином континента. Не прислушиваясь к голосу разума, он верил, что сможет оставить за бортом все законы политической логики и уроки истории. Здесь проявилось в своем истинном свете роковое раздвоение его темной натуры. Гитлер вел двойную крупномасштабную игру. Убежденный в своей высшей расовой миссии, он видел маячивший перед ним шанс на все времена уберечь немецкий народ от возможной угрозы с Востока. Ради этого он был готов на чудовищный обман. Мания величия победила здравомыслие политика, которым он некогда обладал.

В тот час, когда по его команде немецкие войска продвигались от Балтийского моря к Белому, Гитлера не покидали мрачные предчувствия. Он выслушал по радио официальное объявление о начале Русской кампании, предваренное только что состряпанной мелодией для фанфар (переделанной из «Прелюдии» Ференца Листа), знаменующей будущие победы. Как мне рассказывали, часа в три утра он сказал одному из своих ближайших соратников: «У меня такое чувство, будто я открыл дверь в темную комнату, не зная, что находится за этой дверью».

Та же тревожная атмосфера господствовала на пресс-конференции Риббентропа в министерстве иностранных дел, которая началась часов в пять утра. Присутствующие журналисты выглядели заспанными и подавленными. Гитлер, должно быть, чувствовал это настроение, потому что несколько дней спустя он сделал мне замечание, что пресса недостаточно эффективно и убедительно поддерживает его нападение на Россию. Но вскоре пьянящие доклады о военных победах прогнали тревожные предчувствия Гитлера и положили конец всем его сомнениям.

Наступающие немецкие войска оккупировали обширные территории на Востоке – Балтийские государства, Белоруссию и Украину. И снова Гитлер показал, что он не знает лучших методов управления завоеванными территориями, чем те, которые уже провалились в остальных странах Европы. Как он мог добиться успеха при абсолютном пренебрежении к настроению и образу жизни других народов? Каковы бы ни были его мотивы, он пошел войной на страну, насчитывающую 180 миллионов жителей. В глазах русских он навсегда останется узурпатором и чужеземцем, даже если бы действительно хотел дать им идеальную форму правления. Но у него не было ни желания, ни способности это сделать.

Он учредил министерство по делам Востока, чтобы управлять обширной территорией с помощью бюрократической машины и консультаций, без учета ее традиций и национальных нужд. На оккупированных территориях уполномоченные рейха, чувствуя себя победителями, правили достаточно жестко. Гитлер снова продемонстрировал сокрушительное непонимание других наций; его административные решения, касающиеся России, отдавали политическим дилетантизмом в худшем смысле этого слова. Силой, стоящей за политикой удушения и подавления другого народа, был сам Гитлер. Он лично хотел, чтобы русские чувствовали его силу. Самым рьяным исполнителем такой политики был рейхскомиссар Кох, и Гитлер постоянно поддерживал его, несмотря на критику. Вместо того чтобы сдерживать этого человека, он ставил в пример остальным его бескомпромиссную жесткость. Сам Гитлер оставался глухим ко всем советам; в порыве высокомерия он заявил, что понимает восточный менталитет лучше тех, кто смеет ему советовать.

И все же в конце концов Гитлер потерпел поражение в России, не только из-за огромного пространства, но и благодаря духу народа. Когда немецкие фронты пошатнулись и рухнули под живительной силой воли русских к жизни, немецкие войска не нашли поддержки в своем тылу. За их спинами стояли партизаны, всем сердцем ненавидящие немцев.

Какого политического исхода ожидал Гитлер от авантюры в России? Это навсегда останется загадкой. Единственной идеей, которую он когда-либо высказывал на пике его военных побед на Востоке, была смутная надежда, что Сталин, возможно, поймет безнадежность дальнейшего сопротивления, отдаст Германии обширные территории европейской части России, а сам удовольствуется укреплением могущества своей страны в Азии. Вольно принимать желаемое за действительное!

Влияние решений Гитлера-солдата на решения Гитлера-политика привело к катастрофическим последствиям для всего мира. Ярким подтверждением этого факта может служить ситуация, приведшая к объявлению войны Соединенным Штатам.

С начала войны в Европе Гитлер, руководствуясь здравым смыслом, изо всех сил старался не давать повода вступить в войну Соединенным Штатам. Из опыта Первой мировой войны он ясно представлял, что будет означать для Германии война с этой страной с ее мощными людскими и материальными ресурсами. Он боялся арсенала боеприпасов, политической и моральной силы Америки и хотел избавить немцев от мощного напора этой страны. Но он также сильно преувеличивал военную мощь Японии. Мысль о том, чтобы заполучить Японию в союзники, затмевала все политические соображения. Одержимость властью, присущая Гитлеру-военному, лишила его осторожности государственного деятеля, и он вовлек немцев в войну с Америкой.

Гитлер часто говорил, что в детстве часто с интересом читал в газетах статьи и рассматривал фотографии Русско-японской войны. Победы японцев в Порт-Артуре и Цусиме вызывали в нем неописуемый восторг. С тех пор его не покидало восхищение строгой дисциплиной и воинским духом японцев. Это восхищение преследовало его до конца. Создав культ островного королевства, Гитлер пренебрег советами специалистов по Восточной Азии и принес в жертву дружеские отношения Германии с Китаем. Заключив антикоминтерновский пакт 1936 года, Германия, Италия и Япония объединились для борьбы против Коминтерна. Осенью 1940 года этот пакт преобразовался в Тройственный военный союз. Гитлер лично обещал объявить войну Соединенным Штатам, если между Японией и Америкой возникнет вооруженный конфликт.

Однако Гитлер никак не предполагал, что Япония первой нанесет удар Соединенным Штатам в Перл-Харборе. Полагаю, у меня есть веское доказательство этого утверждения. В этот хмурый воскресный день 7 или 8 декабря я находился в ставке Гитлера, расположенной тогда в лесу Восточной Пруссии близ Растенбурга. Я первым получил сообщение Рейтер о Перл-Харборе. Тотчас же отправившись в бункер Гитлера, я попросил аудиенции, заявив, что у меня крайне важное сообщение. Гитлер в тот день получил удручающие новости из России и принял меня недружелюбно, очевидно, боялся очередной плохой новости. Когда я поспешно прочел ему сообщение, он явно был застигнут врасплох. На его прояснившемся лице читалось крайнее возбуждение, и он быстро спросил: «Это сообщение верно?» Я ответил, что, безусловно, верно, потому что минуту назад, ожидая в его приемной, я получил по телефону подтверждение из другого источника. Гитлер выхватил у меня из рук листок бумаги, вышел из комнаты и без сопровождения, не надев ни головного убора, ни шинели, прошел сто метров до бункера Верховного главнокомандующего вооруженными силами. Он первым принес туда новость.