Феликс Керстен - Пять лет рядом с Гиммлером. Воспоминания личного врача. 1940-1945

Я спросил, не могли бы мы поговорить об этом с Хьюиттом. Граффман ответил, что Хьюитт прибудет в Дандерид примерно через час, и мы сможем обсудить этот вопрос. Но с Гитлером никто не будет мириться; сначала должен быть устранен его режим. Я сказал:

– Думаю, что это возможно. Я могу поговорить об этом с Гиммлером, так как полагаю, что он готов к обсуждению этого вопроса.

Хьюитт прибыл в шесть вечера, и мы сразу же начали разговор. Он тоже видит опасность с востока. Я предложил полететь к Гиммлеру и прозондировать возможность заключения мира. Хьюитт заявил, что первое требование США и Англии – освобождение всех оккупированных территорий, запрет нацистской партии и СС, вслед за чем в Германии должны пройти свободные и демократические выборы под американским и британским контролем; отмена диктатуры Гитлера; заключение ведущих нацистов в концентрационных лагерях. Те, кто ответственны за военные преступления, должны предстать перед судом. Немецкая армия должна быть сокращена в такой степени, чтобы больше не смогла использоваться как орудие агрессии.

Я сказал Хьюитту:

– Думаю, что Гиммлер мог бы принять эти условия, если для него будет сделано исключение и он получит гарантию личной свободы.

Хьюитт и Граффман согласились, что мы должны обсудить всю идею подробнее. Хьюитт выскажет американскую точку зрения. Мы должны проработать те предложения и требования, которые будут выдвинуты через несколько недель. Затем Хьюитт полетит в Америку и обсудит вопрос с Рузвельтом.

Вот копия письма к Гиммлеру, написанного в Стокгольме 24 октября 1943 года и посланного с финской дипломатической почтой:

«Дорогой господин рейхсфюрер!

Сегодня вечером я пользуюсь возможностью, чтобы донести до Вас предложения, которые могут иметь величайшее значение для Германии, для Европы и даже для всего мира. То, что я предлагаю, – это возможность почетного мира.

Здесь, в Стокгольме, у меня есть пациент-американец; его зовут Абрам Стивенс Хьюитт (он не еврей), и он поддерживает тесные контакты с американским правительством. Он находится здесь с миссией и работает под началом американского министра иностранных дел Стеттиниуса. Мы провели с ним много бесед и, учитывая колоссальные разрушения, вызываемые войной, выработали предложения для мирных переговоров. Я заклинаю Вас, господин рейхсфюрер, не бросать это письмо в корзину для мусора, а отнестись к нему с тем гуманизмом, который живет в душе Генриха Гиммлера. Мир будет вспоминать Вас с благодарностью на протяжении столетий. Мне, как финну, нелегко вести мирные переговоры в пользу Германии. Поэтому я прошу Вас прислать ко мне в Стокгольм кого-нибудь, кто бы пользовался Вашим полным доверием, чтобы я мог представить его мистеру Хьюитту. Пожалуйста, не мешкайте, господин рейхсфюрер, а решайте немедленно – от этого зависит судьба Европы.

Господин Шелленберг кажется мне подходящей персоной, так как он тоже говорит по-английски.

Заклинаю Вас, не теряйте времени, господин рейхсфюрер. Каждый потерянный день означает гибель тысяч немцев, англичан и американцев, каждый день приносит все большие разрушения.

Я посылаю Вам семь условий, выработанных нами с мистером Хьюиттом и господином Хольгером Граффманом, еще одним моим пациентом. Они могут служить основой для последующих мирных переговоров.

– Вывод войск со всех территорий, оккупированных Германией, и восстановление их суверенитета.

– Запрет нацистской партии; демократические выборы под контролем Америки и Великобритании.

– Упразднение диктатуры Гитлера.

– Восстановление германской границы 1914 года.

– Сокращение германской армии и военно-воздушных сил до размера, исключающего возможность агрессии.

– Полный контроль американцев и англичан над германской военной промышленностью.

– Арест ведущих нацистов и передача их суду по обвинению в военных преступлениях.

Эти условия приемлемы для всех сторон, и я умоляю Вас, господин рейхсфюрер, воспользоваться этой благоприятной возможностью. Сама судьба и история вкладывают в Ваши руки средство, чтобы покончить с этой ужасной войной.

Преданный Вам,

Феликс Керстен».

Стокгольм

25 октября 1943 года

С 15 по 19 октября я был в Финляндии. Новый финский министр иностранных дел Рамсай попросил меня рассказать ему о положении в Германии. Я сообщил, что военное положение Германии безнадежно и что она протянет в крайнем случае еще пару лет. Затем, как я полагал, ее ожидает полный крах. Я считал абсолютно необходимым, чтобы Финляндия выступила с мирными предложениями, дабы избавиться от германского давления, которое уже не может быть таким суровым, как раньше. Кроме того, я сказал Рамсаю, что, если он того пожелает, я могу в Стокгольме установить контакт с Рузвельтом, так как его специальный представитель, мистер Хьюитт, – мой пациент, и я в состоянии сыграть роль посредника. Однако посоветовал Рамсаю вести эти переговоры через Грипенберга, финского посла в Стокгольме.

Рамсай очень обрадовался известию об этом контакте и поручил мне связать Грипенберга с Хьюиттом. Это произошло вчера. Еще я сказал Рамсаю, что Гиммлер никак не может забыть про финских евреев; он снова расспрашивал меня относительно них и сказал, что получил от Гитлера приказ действовать. Однако, чтобы выиграть время, я сразу же предложил лично заняться этим вопросом. Рамсай дал мне на это полномочия и попросил меня сделать все возможное, чтобы умиротворить власти в Германии, когда я снова там окажусь. Я ответил ему, что буду действовать в этом отношении точно так же, как и раньше.

16 октября я провел два часа за кофе с президентом Рюти. Он очень встревожен. Немецкое давление на Финляндию по-прежнему сильное. Рюти знает, что Финляндии нужен мир, но не видит возможности обеспечить его. Слава богу, мы не воюем с Америкой. Это вселяет большую надежду.

Стокгольм

1 ноября 1943 года

Мирные переговоры с Хьюиттом и Граффманом далеко продвинулись. Оба они видят опасность, надвигающуюся с востока. Граффман сказал:

– Крах европейской экономики сделает ее добычей для коммунистической России.

Несколько дней назад я написал Гиммлеру о своей встрече с Хьюиттом и попросил его прислать в Стокгольм Шелленберга. Крайне важно, чтобы он встретился с Хьюиттом. Я не могу вмешиваться в мирные переговоры между Америкой и Германией, поскольку я – финн. Я встревожен, поскольку не знаю, приедет ли Шелленберг.

Вместе с Хьюиттом я дважды посещал Грипенберга. Хьюитт с большим сочувствием относится к Финляндии, попавшей в тяжелую ситуацию.

Стокгольм

9 ноября 1943 года

Шелленберг прибыл в Стокгольм. Я представил его Хьюитту, и они вполне поладили друг с другом. Искренне надеюсь, что этот контакт приведет к миру.