Александр Крон - Глубокая разведка

К л а в а. Не знаю, не знаю, Тимочка. Если я верно думаю, так и не посмотрю на него. Уйду к тебе - и все. А все-таки горько. (Всхлипнула.)

Т е й м у р (рванулся с места). Я с ним поговорю.

К л а в а. Тимка, не смей!

Т е й м у р. Я ему скажу...

К л а в а. Не смей, говорю! Распетушитесь вы оба, а что толку? Сядь.

Теймур садится.

Вот что - ты пока ко мне не очень лезь. Гляди на меня равнодушно. Можешь? У, глазища черные! Если отец что выведать захочет - увиливай. Будто ничего и нет. А уж я его размотаю. Упрямства во мне не меньше, а что до хитрости так я все-таки баба.

Теймур смеется.

Рассмешила? Ну, прощай, жених! (Быстро целует его и взбегает на крыльцо.)

На площадку упали лучи автомобильных фар. Хлопнула

дверца. Появились Морис, Мехти, Майоров.

М о р и с. Да! Да! Приходите в час, в два, в три - когда хотите. Вы должны видеть мою коллекцию. Две тысячи проб - это красноречиво. Я не хочу вас уговаривать. Вы разведчик - вы поймете. "Елу-тапе" - сокровище! Это жемчужина, феномен. Молчу! Вы увидите. (Берет Майорова за пуговицу.) Нефть здесь - у нас под ногами. Ее нужно уметь взять - вы понимаете?

О л ь г а П е т р о в н а (с крыльца). Матвей Леонтьевич! Тима! Идите поживей - щи простынут.

М о р и с. А, ты здесь, Теймур? Идем. Я голоден. Я способен сожрать целого джейрана.

Т е й м у р. Джейрана сегодня будет кушать кто-то другой. Жирная пища и нечистая совесть - источник дурных сновидений. Так говорит народная мудрость. Спокойной ночи, Мехти Ага. (Уходит с Морисом.)

М е х т и (тихо). Свинья! (Майорову.) Александр Гаврилович! Одну минуту. Будет справедливо, если вы посетите и меня. Мы бы с вами в тесной компании посидели, побеседовали. Для меня ваше мнение будет исключительно ценно.

М а й о р о в. К сожалению, не смогу. Иду к геологу осматривать пробы.

М е х т и. У меня будет наш общий друг. Трудная разведка, тяжелые условия. Вы должны ему помочь.

М а й о р о в. Я для этого приехал.

М е х т и. По-настоящему, по-дружески...

М а й о р о в. Знаете что, уважаемый товарищ Рустамбейли? Давайте упрощать отношения. Мы с вами друг другу не нравимся. Зачем нам дружить? Давайте говорить прямо. Вам нужно знать, что я думаю о положении на разведке? Вы и спросите.

М е х т и. Я считал неудобным...

М а й о р о в. Напрасно. Могу ответить... Нужно ли продолжать разведку? Не знаю. Хочу разобраться. Похоже на то, что на проектной глубине мы нефти не обнаружим. Как вы думаете?

М е х т и. Мне трудно судить.

М а й о р о в. Вот видите. Ваш геолог требует продолжать бурение. Но вам мало моего благословения, вам нужны деньги и материалы. Поэтому я и не тороплюсь решать. Завтра мне придется уехать, но у нас еще много времени. Сделайте милость - дайте мне вашу докладную записку сегодня же.

М е х т и. Я в восторге от нашей беседы, Александр Гаврилович. Признаю - я был глубоко не прав в нашем печальном столкновении из-за этих несчастных труб. Клянусь, я могу оценить данный вами урок, несмотря на его, признаться, довольно резкую форму...

М а й о р о в. О форме сожалею. Не в трубах дело. Если нужно - дадим трубы. Попросту говоря - не люблю арапства. Извините. Пока не закрылась контора, я хочу съездить за своим чемоданом. (Быстро уходит.)

Зашумел включенный мотор. Машина отъехала.

М е х т и. Страшный человек.

Г е т м а н о в (вышел с папкой в руках и сел на крыльцо своей веранды. Он жует, запивая еду чаем из кружки). Хочешь есть, Мехти? Отличный джирим как семга.

М е х т и. Сердечно благодарен. Не люблю сухомятки. Брось эту дрянь, сегодня у меня шашлык. Звал твоего друга, но он не удостоил.

Г е т м а н о в. Ты говорил с ним?

М е х т и. Да. Он большой дипломат. Не могу понять его линии.

Г е т м а н о в. Мне он раньше казался туповатым. А парень он неплохой.

М е х т и. Хорошего я пока мало вижу. А что он не глуп - могу тебя уверить. Ты подписал докладную?

Г е т м а н о в. Я хотел с тобой посоветоваться. Морис хочет бурить еще двести метров.

М е х т и (после паузы). Клянусь небом, у меня все-таки неплохая голова. Я был прав, как пророк Магомет.

Г е т м а н о в. Не понимаю.

М е х т и. Здесь нечего понимать. В "Елу-тапе" нефти нет. Нобель тут разведывал еще в двенадцатом году и только потерял время. Морис - этот психопат - вообразил здесь черт знает что, а теперь боится сознаться, что это блеф. Сегодня он требует бурить еще двести метров, завтра захочет пятьсот...

Г е т м а н о в. Ты этого раньше не говорил.

М е х т и. Не говорил, пока имел хоть на волос надежды... Клянусь, ты меня удивляешь. Неужели не ясно, что такое Морис? Человек до семнадцатого года работал где-то в Мексике. Бывший анархо-синдикалист...

Г е т м а н о в. Ну-ну! Оба вы хороши. Будем говорить объективно. В Мексику он попал не от хорошей жизни и вернулся сразу после Октября. И какой он анархист? Мальчишкой две недели ходил на какие-то сходки...

М е х т и. Однако ты сам...

Г е т м а н о в. Знаю. Иногда полезно наступать на любимые мозоли. Но Морис - честный человек.

М е х т и. Не хочу спорить. А зачем он вопит, что еще в прошлом году дал бы нефть, если б ему не загубили скважину? Ты не думал? Он хочет заставить нас отвечать за свою ошибку. Он готов взвалить вину на нас за то, что разведка не дает нефти.

Г е т м а н о в. Это другое дело. По человечеству даже можно понять. В таких делах - все люди дрянь. Ну, ладно. Что ты предлагаешь?

М е х т и (помолчав). Отсюда надо уходить.

Г е т м а н о в. Как?!

М е х т и. Как уходить? Немедленно. Мы подошли к проектной глубине. Нефти нет - и нечего валять дурака. Каждый день стоит тысячи рублей. Надо срочно переделать докладную и дать ее Майорову. Он поддержит, потому что идти против всех и вешать себе на шею камень ему так же нужно, как мне, например, жениться на Марго.

Г е т м а н о в. Скажи, Мехти, ты убежден, что нефти нет? У тебя нет других соображений?

М е х т и. Я поражаюсь тому, как ты угадываешь мои мысли. Я только что задавал себе такой вопрос. Конечно, я только человек. Как знать - думаешь так, потому что так думаешь или потому, что хочется так думать?

Г е т м а н о в. Не напускай туману, Мехти. Я этого не люблю. Да или нет?

М е х т и. Я разве не сказал - да? Не смотри на меня такими страшными глазами. Моя совесть чиста, как ручеек.

Г е т м а н о в. Не из этого ли ручейка наш комендант берет воду? (Резко выплеснул чай из кружки и поднялся.) Ты за кого меня принимаешь - за дурака или за прохвоста?

М е х т и. Ты меня оскорбляешь.

Г е т м а н о в. Оскорбляю. Почему ты не хочешь бурить дальше? Страшно?

М е х т и. Я тебя прошу...

Г е т м а н о в. Не вовремя стал обижаться. Ты что же воображаешь, я слеп и глух? Я не понимаю, что кривизна втрое больше, чем ты показываешь, и каждый день, каждый метр приближает аварию? Видел бы ты свое лицо, когда сегодня поднялась эта идиотская паника.

М е х т и. Зачем? Я видел твое.