Эрих Редер - Гросс-адмирал. Воспоминания командующего ВМФ Третьего рейха. 1935-1943

Буквально каждый обрывок разведывательной информации, получаемой нами, подтверждал эти намерения Британии. Ликвидировать эту опасность можно было только одним-единственным образом – нанести Британии упреждающий удар путем организации стратегических баз в Норвегии самим до того, как неприятель сможет укрепиться там.

Каким образом мы сможем создать там эти базы, в данный момент было не совсем понятно. Дипломатические переговоры в рамках советско-германского пакта о ненападении дали нам возможность использовать мурманский порт. Но представлялось весьма сомнительным, что подобного же дипломатического успеха удастся добиться с Норвегией.

Вне зависимости от того, каким образом удалось бы добыть такие базы, они должны были бы находиться под прикрытием наших вооруженных сил. Подвергаясь постоянным атакам британских ВМФ и ВВС, такие базы сами по себе не смогли бы обезопасить наши пути сообщения, проходящие в норвежских территориальных водах. Нам пришлось бы задействовать чрезмерно большую часть наших сил только для отражения атак неприятеля. И хотя создание подобных баз ощутимо помогло бы нам в проведении операций флота и еще весомее – в проведении авиационной разведки и наблюдения, все же их стоимость значительно перекрывала бы этот эффект. Поэтому обретение баз в Норвегии ни в коей мере не оправдывало бы проведение военной кампании против этой страны. Наша последующая оккупация Норвегии ни в коей мере не мотивировалась желанием обрести там базы.

Короче, имеющийся статус этой страны наилучшим образом устраивал Германию. Надежный и стабильный нейтралитет Норвегии вполне соответствовал нашим желаниям. Пока этот нейтралитет будет поддерживаться, мы не желали никаких изменений.

Однако ситуация может измениться в любой момент. И если неприятель создаст базы в Норвегии, то весь наш северный фронт окажется в смертельной опасности. Весь вопрос заключался в следующем: как долго и в каком объеме союзники будут уважать нейтралитет малой страны, чьи собственные интересы и, в значительной степени, симпатии были на стороне Англии?

Безотносительно к нашим анализу и выводам, Гитлер должен был быть проинформирован об этой проблеме, чтобы мог принимать свои собственные решения. Нам в военно-морском штабе с самого начала было ясно, что норвежская проблема в значительной своей части являлась проблемой политической, и тем самым решать ее надлежало гражданскому правительству.

В соответствии с этим я попросил аудиенции у Гитлера и 10 октября 1939 года доложил ему всю суть проблемы. Я также показал ему самые последние донесения разведки относительно намерений Англии и сказал, что если Англия создаст базы в Норвегии, то вследствие этого шага все надежды Германии на победу в войне будут обречены. Потому что даже если мы и сможем создать базы на норвежском побережье, то в результате получим непрекращающийся военно-морской конфликт с Британией. В дальней же перспективе у нас не хватит мощи флота для завершения подобной войны на приемлемых условиях. Поэтому наилучшим выходом для нас была бы ситуация, в которой нейтралитет Норвегии мог бы считаться гарантированным.

Я не ожидал, что на этой встрече будет принято какое-либо решение. Но я хотел получить возможность предупредить Гитлера об опасности и обратить его внимание на то, что при определенных обстоятельствах мы могли бы действовать в порядке самообороны. Считая вопрос требующим прежде всего политического решения, я не выдвинул никаких предложений и не стал высказываться в пользу создания германских баз в Норвегии. На самом же деле я указал тогда и несколько раз говорил об этом позже, что мы можем потерять весь наш флот в операциях по созданию подобных баз и что я полагал бы удачей, если бы такие потери не превысили одну треть состава флота.

По отдельным репликам Гитлера на совещании 10 октября можно было понять, что он совершенно не задумывался о норвежской проблеме. Это лежало вне его обычного взгляда на будущее развитие событий, поскольку он не был хорошо знаком с условиями ведения войны на море. Он обещал обдумать сложившуюся ситуацию и попросил меня оставить ему мои заметки, чтобы он мог изучить ее подробнее. Я должен был ожидать дальнейших указаний.

Недели проходили за неделями, но я так и не получал от него никаких указаний по этому поводу.

Тем временем разведка приносила все новые данные о том, что многие в Норвегии рассчитывают на готовящуюся высадку англичан. Сначала местом такой возможной высадки назывались районы в Южной и Центральной Норвегии, но в последнее время все чаще и чаще упоминался Нарвик. Часть этих разведывательных данных поступала от капитана 2-го ранга Шрайбера, нашего военного атташе в Осло, у которого были хорошие контакты с кое-кем из норвежцев и который был хорошо знаком с условиями Норвегии. Его донесения, четкие и краткие, выказывали громадную работу по наблюдению и анализу.

Затем 30 ноября 1939 года русские, в то время наши союзники, вторглись в Финляндию. Сведения, полученные из многочисленных источников, предупреждали нас, что союзники имеют намерения прийти на помощь Финляндии, направив армейские части через Норвегию и Швецию. Из этого мы сделали неизбежный вывод, что отправка войск через территорию этих двух независимых государств закончится размещением части этих войск на территории одной из них и организацией в ней авиационных баз. Таким образом, перед нами открывалась перспектива нового фронта, направленного против Германии. В начале января информация об этой близящейся помощи союзников Финляндии появилась даже на страницах иностранных газет.

Кризис вышел на новый уровень в начале декабря после прибытия в Берлин Видкуна Квислинга, бывшего министра обороны Норвегии, создавшего теперь свою политическую партию. Одиннадцатого декабря главный идеолог нацистской партии Альфред Розенберг попросил меня встретиться с Квислингом.

Все мои предыдущие контакты с Розенбергом ограничивались мимолетными встречами на совещаниях, с Квислингом же я ранее никогда не встречался. Но почти одновременно мой начальник штаба доложил мне, что господин Хагелин передал просьбу Квислинга встретиться с ним для обсуждения со мной положения в Норвегии.

Поскольку такая информация могла оказаться ценной для нас, я с готовностью согласился на встречу.

Визит Квислинга вряд ли можно было назвать краткой встречей, поскольку мы проговорили с ним несколько часов исключительно о ситуации в Норвегии. Судя по его словам, не только правительство Норвегии было ориентировано на Англию, но и сама Англия имела определенные планы высадки своих сил на территории Норвегии. Он заявил, что сделать это предупреждение Германии его побудил прежде всего страх перед большевизмом, с которым он хорошо познакомился за долгие годы своей жизни в России. Он считал, что Германия является единственным оплотом против этой угрозы с востока и что возможная оккупация Норвегии приведет к крушению Германии, а это стало бы началом конца для культуры Запада.