Гарольд Лэмб - Тамерлан. Правитель и полководец

Известно, что китайцы использовали порох за несколько столетий до эпохи Тимура. Менее известно, что они были знакомы со взрывным эффектом пороха. Относительно этого имеется несколько свидетельств. Один китайский летописец сообщает об осаде монголами в 1232 году города Кайфын следующее:

«Когда монголы стали рыть под землей шурфы, где им не угрожали метательные снаряды, мы решили скрепить железом ряд устройств, называемых чин тяньлей (вид огнемета). Их спустили к тем местам, где находились монгольские саперы… Устройства взорвались и разнесли на куски людей и щиты».

Некоторые из китайских изобретений монголы использовали в своих целях. Чингисхан во время похода на запад в 1220 году имел при себе команду китайских артиллеристов и взрывные устройства, называемые хо рао – огнеметы, также известные и воинам Тимура. Они были знакомы со снарядами, которые персы и арабы начиняли зажигательной смесью.

Во время крестовых походов арабы использовали против рыцарей огненные булавы со стеклянными шарами на венце, заполненными зажигательной смесью. Запал, ведущий к такому шару, поджигался, и булава швырялась в противника либо обрушивалась на его доспехи, а горячая смесь растекалась по его туловищу. Метательные устройства арабов, использовавшиеся в условиях осады крепостей, швыряли тяжелые глиняные снаряды, начиненные горючей смесью или греческим огнем.

Известна печальная история о том, как во время осады одной крепости крестоносцы применили деревянные башни. При помощи метательных механизмов арабы забросали эти башни снарядами, которые, разбившись, пропитали дерево какой-то жидкостью, не причинив сооружениям вреда. Христиане потешались над действиями осажденных до тех пор, пока те не швырнули горящий факел и огонь не охватил башни. Жидкость оказалась горючей смесью [26].

Справедливости ради следует отметить, что трактовка европейцами в прошлом победы Тимура в битве при Анкаре отличалась предубежденностью. О ней судили в основном по турецким и греческим оценкам, редко прибегая к историческим документам и почти никогда не принимая во внимание тюркские источники. Установившаяся версия события представлена фон Хаммером, автором книги «15 решающих битв мира», выпущенной под редакцией профессора Кризи. Версия основана на нижеследующем постулате:

«В лагерь осман были направлены тайные агенты Тимура. Они убеждали там многочисленных солдат тюркского происхождения не вступать в сражение с воинами Тимура, который был вождем всех тюркских племен [27]. Баязит выставил 120 тысяч воинов против гораздо более многочисленных сил Тимура, расположившихся у Сиваса. Монгольский повелитель маневрировал таким образом, чтобы навязать противнику битву в местности, выгодной для использования кавалерии и более многочисленной живой силы. Посредством искусно осуществленного форсированного марша через Кайсирайе и Киршехр он уклонился от встречи с Баязитом и вышел к равнине города Анкара. Как эмир и предполагал, султан поспешил на выручку Анкаре… Несмотря на огромное численное превосходство, монгольский правитель принял все меры предосторожности… Баязит же, казалось, утратил полководческое искусство… Сначала он расположился лагерем к северу от армии Тимура, а затем, демонстрируя пренебрежение к противнику, отвел свои войска на соседнюю возвышенность, где начал ускоренный походный марш. К сожалению, места, которые выбрал Баязит для этой цели, были безводными… 5 тысяч османских солдат погибли от жажды и усталости. После этого дорого обошедшегося каприза Баязит снова сблизился с противником, но обнаружил, что лагерь, который он раньше оставил, занят войсками противника и что единственный водный источник, к которому имели доступ османы, по приказу Тимура был отведен в сторону таким образом, что стал вне пределов их досягаемости.

Баязит был вынужден дать сражение в невыгодных условиях. Численность монгольской армии, насчитывавшей более 800 тысяч человек, несомненно, намного превышала по численности войска Баязита, который смог привести на поле битвы всего 100 тысяч воинов. Превосходство монголов состояло не только в численности, но также в оснащении, боевом духе и военном руководстве».

Фон Хаммер и Кризи добавляют, что некоторые османские ханы перешли на сторону Тимура и лишь сербы и янычары оказали достойное сопротивление яростным и частым атакам монгольской конницы.

В своем труде «Турция» Лейн-Пул буквально следует упомянутой версии, добавляя от себя:

«С одной стороны сражались воины, измученные жаждой и усталостью, уступающие противнику в численности и недовольные своими военачальниками. С другой стороны в сражении участвовало огромное войско, занявшее выгодную позицию, ведомое талантливыми полководцами, принявшее все меры предосторожности, имевшее преимущество в численности, дисциплинированности и боевом духе… Стойкость сербов и янычар мало стоила против численности войск Тимура. В итоге армия осман была наголову разбита».

Что касается самой битвы, то Лейн-Пул цитирует старый оригинал Ноллеса, записи которого датируются 1603 годом.

Изображение турецкой армии в виде разрозненных, рыщущих по стране отрядов перед лицом готовых к битве тюркских войск обязано своим происхождением турецким историкам последнего времени, стремящимся оправдать поражение своего султана. Оно не подкрепляется фактами, да и здравый смысл подсказывает, что, если бы Баязит был настолько безрассуден, что допустил это, Тимур не стал бы дожидаться его возвращения на поле битвы. То, как воспринимают ход событий люди типа фон Хаммера, Кризи и Лейн-Пула, просто забавляет.

По поводу дезертирства союзников Баязита нет никаких свидетельств того, что это было результатом интриг Тимура. В летописи упоминается о нескольких племенах тюркской Черной Орды, откочевавших в Малую Азию, представителей которых мобилизовали в турецкую армию. Во время битвы они перешли на сторону Тимура. Их численность была настолько незначительной, что эмир до конца битвы не поддерживал с ними контактов. Затем он взял их с собой в Самарканд.

Восьмисот же тысяч воинов у Тимура никогда не было. Армия такой численности не смогла бы выжить в Малой Азии, не говоря уже о ее способности совершать маневры, предпринимавшиеся Тимуром. Свидетельства осман ясно указывают на то, что Баязит не встречал тюркских войск, пока не увидел армию Тимура, проходившую мимо него. Нет никаких фактов, говорящих о том, что Тимур собирал когда-либо войска численностью более чем в 200 тысяч. Тюркские источники упоминают вскользь об участии семидесятидвухтысячной армии Тимура в Персидском походе, девяностотысячной – в Индийском и двухсоттысячной – в Китайском походах.