Вальтер Варлимонт - В ставке Гитлера. Воспоминания немецкого генерала. 1939-1945

Нюрнбергский суд в своем вердикте по «делу ОКВ» обвинил меня в участии в подготовке приказа о комиссарах и в качестве обоснования привел отсутствие свидетельств, доказывающих, что я способствовал смягчению жестокости этого приказа. В данном случае, как и во многих других, суд не смог должным образом оценить все обстоятельства дела. Но даже при этом трудно понять, почему: а) в обоснованиях приговора не было упомянуто показание покойного генерала Мюллера о том, что он являлся автором армейского проекта; б) не было принято во внимание мое замечание, написанное от руки на армейском проекте приказа, хотя, как уже говорилось, помощник американского обвинителя в декабре 1945 г. счел, что оно полностью оправдывает меня; в) вместо вступительных слов в моей сопроводительной записке от 12 мая – «ОКХ представило проект» – в обосновании приговора появляется только ряд точек, что позволяет считать меня автором армейского проекта, которым я на самом деле не был; г) разделы 2 и 3 моей сопроводительной записки вообще опущены, стало быть, не учтены.

Политруки были политическими комиссарами самого низкого уровня в частях. Слово «командиры», видимо, записано по ошибке вместо «государственных чиновников».

Если считалось необходимым отдать распоряжения на этот счет, то ОКХ отдавало их устно. (В дневнике Гальдера об этом не упоминается.)

Однако даже на суде и документы, и свидетели показали, сколько правды было в его заявлении.

Дневник Гальдера, 31 июля 1941 г.

Здесь Гальдер добавляет еще несколько мыслей насчет дальнейшего ведения войны против Англии, «когда действия на востоке перейдут из стадии уничтожения вооруженных сил противника в стадию парализации вражеской экономики».

См. дневник Гальдера, 24, 25, 27 июня 1941 г. 3 июля Гальдер дает выход возрастающему недовольству «обычным шумом из верховной ставки», говоря, что «с точки зрения тактики есть, разумеется, какой-то смысл в таком беспокойстве о флангах. Но для этого есть командующие армиями и корпусами. Наши командиры и штабы – это наша сильная сторона, но наверху им не доверяют, потому что не имеют понятия, какую силу представляет наш командный состав, обученный и подготовленный по одним и тем же принципам». Описывая подобный случай 10 июля, Гальдер дает интересный штрих по поводу привычек ставки: «Фюрер все еще спит, так что я не могу связаться с ним по телефону. Поэтому позвонил Кейтелю и разъяснил наши планы ему».

Эти приказы готовились совместно двумя рабочими группами отдела «Л». Первый приказ вышел 13 июля под названием «Перевооружение сухопутных сил – танковая программа». Второй вышел 14 июля и имел название «Инструкции по личному составу и вооружению на основании директивы № 32». После более детального изучения положения с боевой техникой и запчастями 8 августа 1941 г. появилась инструкция ОКВ, согласованная с ОКХ, насчет сокращения числа танковых и моторизованных дивизий соответственно до 30 и 15. Эта инструкция предусматривала также расформирование 49 из 163 пехотных дивизий.

Хотя слово «война» употреблено здесь трижды, можно предположить, что речь идет о Русской кампании.

Дневник Гальдера, 30 июня и 12 июля 1941 г.

Дневник Гальдера, 26 июля 1941 г.

Дневник Гальдера, 30 июля 1941 г.

См. дневник Гальдера, 5 августа 1941 г.

Дневник Гальдера, 15 и 16 августа 1941 г.

Дневник Гальдера, 21 августа 1941 г. После войны Йодль взглянул на это в какой-то степени более трезво. Он заявил Международному военному трибуналу в Нюрнберге: «Когда он [Гитлер] четко понимал, чего хотел, или когда принимал какое-то решение на свой страх и риск, никакое дальнейшее обсуждение не было возможным».

23 августа 1941 г. Гальдер говорит в своем дневнике, что Гитлер уговорил Гудериана изменить свою точку зрения. Гудериан в своей книге описывает эту встречу подробно и совершенно по-иному.

См. дневник Гальдера, 30 августа 1941 г.

Официальная британская история датирует этот меморандум 28 августа 1941 г. Дневник Гальдера показывает, что его получение было подтверждено 9 сентября, а суть меморандума Гальдер записывает 13 сентября (эта запись и служит в данном случае для нас источником). 25 августа 1941 г. британцы оккупировали Южный Иран, а русские Северный – под тем предлогом, что там действует германская «пятая колонна».

См. дневник Гальдера, 19 ноября, а также 29 ноября и 1 декабря 1941 г.

В Центральной и Южной Финляндии финское высшее командование действовало самостоятельно, сохраняя сдержанный контакт с ОКХ.

Этот приказ зарегистрирован только 14 декабря, но Гитлер отдал его устно за две или три недели до этого (он, видимо, не был опубликован).

См. дневник Гальдера, 2 и 3 декабря 1941 г.

См. дневник Гальдера, 3–9 декабря 1941 г.

Из дневника Гальдера, 3 декабря 1941 г.: «Хойзингер, обсудить с ОКВ основные моменты, касающиеся общей обстановки». В последующие дни множество записей о телефонных разговорах с Йодлем.

Отрывок из стенограммы протокола.

Из военного дневника Исторического отдела ОКВ, 29 апреля 1942 г.: «Беседа германского посла в Токио с японским министром иностранных дел Того. Германский посол убеждал, что при сложном положении Советского Союза удар в направлении Владивостока и озера Байкал стал бы решающим и мог бы привести к полному уничтожению Советского Союза. Японский министр иностранных дел не дал определенного ответа».

См. дневник Гальдера, 1 и 5 декабря 1941 г. (то есть перед началом кризиса): «На здоровье главнокомандующего повлияло постоянное напряжение, и в настоящее время оно дает причины для беспокойства». Хойзингер в своей книге тоже пишет, что в начале декабря Браухич создавал впечатление «полностью сломленного человека».

Из дневника Геббельса, 24 января 1942 г.: «Моральное состояние людей так себе. По-прежнему много разговоров об отставке Браухича».

См. дневник Гальдера, 19 декабря 1941 г.

Дневник Гальдера, 19 декабря 1941 г.

В качестве примера см. запись в дневнике Гальдера 8 января 1942 г. (телефонный разговор с фельдмаршалом Клюге).

Дневник Гальдера, 20 декабря 1941 г.

См. дневник Гальдера, 13 января («совещание Гитлера с фельдмаршалом фон Леебом – согласия нет»); 21 января («целый день с фюрером, вместе с фельдмаршалом фон Клюге, вернулся в час ночи»).