Зигфрид Вестфаль - Германская армия на Западном фронте. Воспоминания начальника Генерального штаба. 1939-1945

В приказах не содержалось никаких инструкций, которые бы свидетельствовали об осмотрительном, долговременном планировании. Вместо этого они несли все больше и больше подробных указаний в проведении таких операций на всех фронтах. Фундаментальный принцип администрирования, а именно – отдача приказов подчиненным уполномоченным и так далее о том, что делать, с предоставлением свободы решать, как это делать, давно был отброшен. В этом смысле традиция независимости низшего офицера, которая многие десятилетия сохранялась в германской армии, была разрушена. Вряд ли во всем войсковом руководстве нашлась хоть какая-то часть, в которую не вмешивалось бы, по приказу Гитлера, ОКВ. Каждый день Гитлер требовал, чтобы ему сообщали о бесчисленных деталях, которые, вероятно, не были столь важными для принятия окончательных решений. А тем временем имеющихся в наличии войск становилось все меньше, во всяком случае недостаточно для наступления, операция же на основе отхода не могла и не должна была начинаться, если только Гитлер не принял бы такого решения. Однако, услышав предложения подобного рода, он впадал в ярость. «Генералы всегда хотят операций» – вот одно из излюбленных выражений Гитлера. «Их работа – оставаться там, где они есть, и более ничего». И это говорилось в то время, когда обширность территории, оккупированной в России, была чрезвычайной и удерживание ее было совершенно бессмысленным делом. Не стояние на позициях, а активная война под профессиональным, мудрым руководством, каким оно должно было быть, наряду с храбростью германского солдата являлась единственным фактором, который до определенной степени перевешивал бы численное и материальное преимущество противника, позволял бы создавать эффективные планы операций. Все подобные предложения опровергались Гитлером с самого начала, и изнуренные войска, перенапрягавшиеся в течение ряда лет, вынуждены были крепко цепляться за едва завоеванную землю, что в итоге и закончилось крахом.

При Гитлере Верховное главнокомандование характеризовалось им как несдержанное и упрямое. Стратегические принципы и опыт германского оружия в прежние времена и даже в начале Второй мировой войны были проигнорированы. Паралич инициативы Верховного главнокомандования в точности совпадает по времени с поглощением его (командования) Гитлером. Так же как Наполеон, он стал жертвой собственных успехов. Командующие на фронтах были обременены задачами, которые они, вероятно, не могли исполнить, потому что отсутствовали средства для их выполнения.

Командующие армиями и группами армий были вынуждены сражаться на два фронта: с противником и с Верховным командованием, которое лишало их всяческой свободы действий. В такой борьбе они должны были полагаться на собственные ресурсы; поддержку и помощь им было заполучить трудно. Прежде всего ОКВ и в наибольшей степени Кейтель и Йодль должны были представлять потребности фронта Гитлеру. Ни один из них так и не сумел во время Второй мировой войны набраться хотя бы малейшего военного опыта. Йодль редко получал разрешение от Гитлера посетить фронт, а Кейтель никогда там не был. Гитлер говорил, что не может отпустить их даже на несколько дней. Истинная причина, вероятно, заключалась в том, что он не желал, чтобы те стали объектом какого-либо противоположного оппозиционного влияния на него и его руководство.

Он мало доверял Кейтелю и Йодлю. По его мнению, Кейтель был слишком слабой личностью, чтобы он мог иметь особый вес, и было известно, что Гитлер мало полагался на военное суждение первого. Сфера деятельности Кейтеля ограничивалась министерской бюрократией, а здесь его работа была просто феноменальной. Его громкий титул ничего не значил. В действительности он играл не большую роль, чем та, что позволял ему Гитлер: роль уступчивого, податливого начальника клерков, который всегда будет молча принимать приступы ярости своего шефа. Очевидно, он утратил все чувство ответственности по отношению к народу и к армии, в которой он вырос и которую теперь окончательно бросил. Он не был особенно одаренным в интеллектуальном отношении, однако обладал достаточным разумом, чтобы быть слепым к громадному бремени вины, которое взвалил на себя. Почти в каждом случае он принимал сторону Гитлера и выступал против армии и своих старых товарищей, когда те нуждались в его поддержке. Такая слабохарактерность заставляла его принимать участие в создании многих пресловутых указов Гитлера, таких как «Комиссар эрлас» или «Ночь и туман». Сам по себе Кейтель конечно же не был плохим человеком, однако его страх перед дьяволом, которому он служил, душил все угрызения совести. Для наблюдателей со стороны было невероятно, что он и остальные могли выдерживать напряжение общения с Гитлером на протяжении всей войны. Для полевых командиров и их шефов было мукой принимать участие в «ситуационных конференциях», которые зачастую длились по нескольку часов и на которых Гитлер часто произносил долгие речи по всем возможным и не имеющим отношения к делу предметам и темам. Для них было непостижимо, как можно кому-то выжить, из года в год ведя такую жизнь, в которой выполнение работы не имело ничего общего со здравым смыслом. Известно, что Гитлер отказывался принимать отставки тех своих подчиненных, с которыми он не желал расставаться, либо потому, что он привык к ним, либо потому, что их было гораздо проще согнуть, покорив своей воле. Но любой, кто серьезно желал бежать из такой атмосферы, мог бы найти выход, даже ценой открытого неповиновения. Вероятно, ключ к этой загадке таится в сильной гипнотической мощи Гитлера.

Скорее всего, подобное влияние подавило решимость такого человека, как Йодль. Разумеется, Йодль также страдал от очевидного дефицита силы духа, к чему в более поздние годы добавилась немалая доза смирения. Лишь изредка он терял терпение, находясь с Гитлером. Между тем, когда это случалось, он давал выход возмущению в своей грубой баварской манере. Если рассматривать Йодля в целом, то он был человеком и воином совершенно иного калибра, чем Кейтель. Вначале он верил в дар Гитлера как стратега, однако осенью 1942 года, по случаю острого разногласия насчет эксцентричной операции на Кавказе, он наконец понял, куда заводит страну руководство Гитлера. С этого момента он яростно боролся за принятие разумных решений и отстаивал потребности фронта, часто с замечательной энергией. Йодль был единственным в ОКВ, к кому командующие разными фронтами могли обратиться в случае нужды. Однако даже ему редко удавалось сделать свое влияние ощутимым.

Особая ответственность лежит на тех из свиты Гитлера, кто не нашел ничего лучшего, чем рьяно кивать и аплодировать фюреру, подтверждать и укреплять его во всем, что он говорил. Эти жалкие люди нанесли тяжкий вред сражающимся войскам и их командующим. Именно они из-за позорного недостойного одобрения укрепляли веру Гитлера в собственную непогрешимость и всесилие его воли. Ущерб, нанесенный этими пресмыкающимися, гораздо больше, чем это общепризнано. Впрочем, за единственным исключением, они не принадлежали к армии.