Михаил Пришвин - Дневники 1926-1927

См.: Генис А. Экологическая парадигма и органическая поэтика/ НЛО. № 20. М., 1996. С. 112–119.

См.: Генис А. Экологическая парадигма и органическая поэтика / НЛО. № 20. М., 1996. С. 112–119.

См.: Лекманов О. А. Книга об акмеизме и другие работы. Томас, 2000. С. 9–89.

Ср.: Хейзинга Йохан «Homo Ludens» («Человек играющий») (1938). У нас издано под названием «Homo Ludens. В тени завтрашнего дня». М., 1992.

Здесь и далее из основного текста дневника Пришвина вынесены в комментарии записи, представляющие собой сокращенные конспективные заметки «для себя».

В указатель не вошли многочисленные имена крестьян из деревень, в которых М. Пришвин жил в эти годы во время охот.

Возил Федор Федорыч. — Рассказы военнопленного [34] Здесь и далее из основного текста дневника Пришвина вынесены в комментарии записи, представляющие собой сокращенные конспективные заметки «для себя». : «Где это было, в каком городе — не знаю, не помню, в Германии — не в Германии, в Австрии — не в Австрии, а начальство и вся жизнь были германские. Лагерь в деревне. Нары. Пленный на работы ходит, с деньгами. Ножовку. Цивильные люди. 20 кинжалов. Сделал, а денег не взял. Под нарами вырезал дыру. Часовые в ужасе: народ пропадает. Офицер: лезь — сам лезь. И я бы так сделал. 21 человек. Решетку не заставили. Прислали письмо с беженцами: дошли (через Карпаты?)

Революция: красный флаг. Офицер: я не могу, часовой не может, а сами можете. Партиями. В последней партии. Комитет бедноты. Вера Васильевна (пролетка) и через нее поправился. Тип мужика, не пропустившего счастье свое.

Самогонщик попался через злобу: один водил другого (окладчик). А в Германии лучше. У нас нельзя дать — не отдаст, а там, кто взял — не удержит. В Германии 5 человек едят, 6-му есть нечего — позовут, а у нас нельзя: взять — не дадут, не просит, а дать нельзя. Милосердие, сострадание — все через родню.

Убойное место, в члене дробь…

Трактир Маши. — Лесничий Васильев пьяный на диване обоссался. Охотники хохотали. 17 — не зафлажишь. Рассказы. За ветром к волку подошел — и вдруг засыпанная снегом елка рассыпалась: встал волк.

Апрельский жаркий день: почки набухли. Змей куча. Одна в земле и хвост — за хвост. На тетеревах: собака стоит по тетереву, смотри, а там голова из-за ноги стоит, там другая.

В запрещенном месте с генералом: утки — нельзя, Федя: права! А утки летят: ну, пали же! Федя о правах. Генерал велит. 27 уток взяли.

Весь осыпанный дробью, и в голове. Сидел вот раз в болоте на перелете: раз в меня, а по дымку — раз, раз! Картечь заложил, результата не знаю.

Парень с дровами. «Гей! — отозвался, — «гей! Гей!» — отозвался, и рысью с дровами. И так, покликивая «гей!», так отювется и гонит, и до того, что воз рассыпался (дурость) <���…>

Милок: утиный загонщик, весь осыпанный дробью, и одна в убойном месте, жены нет: 17 лет — холостой.

Рассказ о змеях: что был такой охотник, который, увидев змею, останавливался, как парализованный, не мог двигаться и только кричал, как помешанный.

…останутся в литературе. — Имеются в виду произведения Пришвина, написанные соответственно в 1910 и 1912 гг., а также глава первой части автобиографического романа «Кащеева цепь», написанная в 1923 г.

Кончается повесть «Юность» — Речь вдет о работе над автобиографическим романом «Кащеева цепь».

…учи декреты и комиссаром будешь. — Запись в дневнике Пришвина от 14 ноября 1919 г.: «Солдаты стараются распропагандировать Леву… Еще говорили ему про Христа, что это был хороший человек, а Богородица просто женщина, ничего от Св. Духа не было, а просто от плотника Иосифа».

Почему я бросил марксизм? — Эта тема наиболее полно отразилась во взаимоотношениях с гимназическим другом Пришвина Н. А. Семашко (1874–1949), первым наркомом здравоохранения, часто помогавшим Пришвину и его семье в советские годы. Семашко послужил прототипом образа Ефима Несговорова в романе «Кащеева цепь».

Да, Алексей Максимович… — Черновик письма Горькому.

«Колобок» — повесть Пришвина «За волшебным колобком» (1908).

Вот какие есть люди… — Запись автобиографична. Речь идет о юношеском романе писателя с В. П. Измалковой, закончившемся разрывом. Пришвин соединяет свою жизнь с простой смоленской крестьянкой Ефросиньей Павловной Смогалевой, живет с ней долгую жизнь, а в дневниках постоянно возвращается к своей первой любви, осмысляя ее роль в своей творческой судьбе.

Система Розановск. социализма. — См. подробнее о В. В. Розанове в публикации «Пришвин о Розанове» в сб. «Контекст» / М.: Наука, 1990.

…снег весь день. Тихо. — Образы Переславля. 1) Морграф (картинки — нагих жен). 2) Полковница Угрюмова — цыган (сын лошадник: за алгеброй так и привскочит). 3) Наталья Викторовна. 4) Тетка Петровна Покровского (бес. люб. оживится).

Разработать «Цвет и крест». — Речь идет о неопубликованной повести писателя, составленной из газетных статей 1917–1918 гг., дневниковых записей, объединенных авторскими вставками. Отрывки из повести опубликованы в журнале «Вопросы литературы»… 1995. Вып. 3.

Вся жизнь целиком ушла в книгу «Родники Берендея». — Цикл очерков о природе, впервые был опубликован в журнале «Красная новь» № 8, 1925. Позднее вошел первой частью в книгу «Календарь природы» под заглавием «Весна».

Написать историю отношений с М. И. Смирновым. — Речь идет о директоре краеведческого музея Переславля-Залесского, по приглашению которого Пришвин поселился на Ботике и принял участие в краеведческой работе. Однако их отношения не сложились, и вскоре писатель переехал в Сергиев Посад.

в связи с мыслью о путешествии «Фрама»… — норвежское полярное судно, на котором Ф. Нансен (1861–1930) совершил две экспедиции: в Арктику (1893–1896) и Антарктику (1910–1912).

…договор на «Круглый год»… — Одно из рабочих названий главы романа «Кащеева цепь» «Государственный преступник»; отдельные главы романа печатались в это время в журнале «Новый мир».

…переезд в Сергиев … — Имеется в виду Сергиев Посад.

Успех «Башмаков»… — Речь идет о книге очерков, впервые опубликованных в 1925 г. (М.-Л.: Госиздат). Журналистское исследование быта талдомских башмачников стало первой книгой, с которой Пришвин вошел в советскую литературу, начиная после революции вновь свою литературную карьеру. Ему было в это время 52 года.