Петр Врангель - Воспоминания. В 2 частях. 1916-1920

Сообщая Вам об изложенном, я полагал бы весьма желательным, чтобы Вы сообщили о вышеприведенном мнении нашему послу в Париже».

Принимая все меры для обеспечения дальнейшей борьбы, я ни один день не забывал о необходимости обеспечить возможность эвакуации армии и населения на случай неудачи.

Решив в ближайшее время перейти в наступление, я хотел заблаговременно принять меры против несомненных попыток англичан нам в этом помешать и одновременно, в случае успеха, использовать его с целью получения дальнейшей поддержки Франции. Я просил П.Б. Струве проехать в Париж.

1 (14) мая заместитель П.Б. Струве, князь Трубенкой, писал по моему поручению А.А. Нератову:

«Необходимость изыскать выход из создавшегося тяжелого продовольственного положения в Крыму, способного в непродолжительном времени принять критический оборот, вероятно, вынудит главное командование предпринять вскоре частичное наступление в целях овладения территорией Мелитопольского уезда.

Считаю долгом строго доверительно предупредить Вас об этом на тот случай, если бы наше наступление было истолковано иностранными державами как противоречащее решению Главнокомандующего принять посредничество Англии для прекращения гражданской войны в России. В случае если бы со стороны иностранцев в свое время были возбуждены подобные нарекания и были сделаны попытки, под этим предлогом, уклониться от данного ими обещания активно содействовать защите Крыма от вторжения советских войск, то вам надлежит указать на то, что предпринятая операция имеет единственной целью обеспечить базу для продовольствования, без которой и армиям юга России, и самому населению Крыма угрожали бы голод и гибель.

В телеграмме, отправленной Британскому верховному комиссару в Константинополе 11 (24) апреля, копия с коей была сообщена начальникам здешних союзных миссий, Главнокомандующий, впрочем, уже тогда указывал на необходимость использования местных средств Мелитопольского района».

2 мая прибыл в Севастополь командующий английским оккупанионным корпусом генерал Мильн. Он посетил меня. Его посещение, по его словам, имело специальной целью ознакомиться с той громадной работой по реорганизации армии и устройства тыла в Крыму, о коей он был осведомлен через своих агентов. Личные впечатления его в Севастополе, как он говорил, это полностью подтвердили.

Он просил меня указать, не испытываю ли я нужду в каких-либо предметах боевого снаряжения, и выразил полную готовность сделать все от него зависящее для ее удовлетворения. Я благодарил за предложение и сказал, что в настоящую минуту особенно нуждаюсь в бензине для боевых машин и рельсах для проведения ветки к Бешуйским копям, разработка коих облегчит острую нужду в угле. Генерал Мильн отдал тут же распоряжение об отпуске бензина из Батума и предложил воспользоваться для получения рельс старым русским имуществом, оставшимся в Трапезунде. На замечание мое, что в Трапезунде могут встретиться затруднения со стороны турок, генерал Мильн предложил послать с нашим транспортом английский броненосен для прикрытия погрузки.

В дальнейшей беседе я вскользь упомянул о тяжелом экономическом положении Крыма. Великобританское правительство, взяв на себя инициативу переговоров с большевиками, до сего времени никаких существенных результатов не достигло. Дальнейшее пребывание в Крыму грозит армии и населению голодом. При этих условиях я не вижу другой возможности, как попытаться расширить занятую нами территорию. Генерал Мильн, видимо, весьма заинтересовался моими словами и пытался выяснить мои дальнейшие намерения, однако я от продолжения разговора уклонился. 3 (16) мая Маклаков телеграфировал:

«Настроение англичан по поводу медиации улучшается. В парламенте было отвечено на запрос, что ввиду того, что Добрармия успешно защищает Крым, никаких мер к ее эвакуации не предпринимается. Мысль о возможности сохранить Крым крепнет в правительственных, умеренных общественных кругах. При начале Ваших успехов откроются шансы на помощь Англии».

Телеграмма Маклакова и благожелательное заявление генерала Мильна шли вразрез с общей политикой Великобританского правительства.

16 (29) мая начальник Английской военной миссии генерал Перси вручил мне нижеследующую ноту:

«BRITFORCE TO PERCY DENMISS.

25 th May.

You will send the following communication to General Wrangel in writing on behalf of the High Commissioner and no conversations on the subject will take place between you and General Wrangel. Begins. The British Government instructs me to make it clear to General Wrangel that he must not expect any change in British policy as a result ofthe Polish offensive. H. M's Governement are determinet to endeavour to bring hostilities in South Russia to a close as soon as possible. The Soviet have accepted British proposals for negociations on basis ofgeneral amnesty and Lord Curzon is replying that he is anxious for these negociations to begin with as little delay as possible. The British Government consider that the negociations should be carried out in South Russia. H.M. Government have asked me what I consider is a suitable place for these negociations and I shall be glad ofGeneral Wrangel's opinion on this matter. I am instructed to explain to General Wrangel that he is not being left to negociate alone with the Soviet Government. Lord Curzon is sending out a Political Officer as soon as possible to assist General Wrangel, and meanwhile the Soviet Government have agrred to participation of the British Military Representative. Ends. Acknowledge.

Headquarters British Military Mission.

Sebastopol, 29 th May 1920;

To the Commender in Chief A.F.S.R. Your Excellency.

The above telegram from the Commander in Chief British Army of the Black Sea is forwarded for your information.

Percy, Brigadier General,

Commanding British Military Mission» [123].

В то время как англичане продолжали искать сближения с советским правительством и настаивать на прекращении нашей борьбы, французское правительство, неизменно поддерживая Польшу, стояло на противоположной точке зрения. В разговоре со мной, Струве и князем Трубецким генерал Манжен неоднократно выдвигал вопрос о возможности согласования наших действий с действиями польско-украинских войск.

4 (17) мая князь Трубецкой писал генералу Манжену:

«Вам угодно было выразить генералу барону Врангелю Ваше желание ознакомиться с взглядом его на возможность согласования действия Вооруженных Сил Юга России с польскими и украинскими силами.

Главнокомандующий поручил мне ознакомить Вас с его точкой зрения на случай, ежели бы в дальнейшем события сделали бы возможным подобное согласование действий.

Генерал Врангель считает прежде всего необходимым заявить, что он не находит возможным касаться политической стороны вопроса, а также воздерживается от заключения по вопросу о политическом соглашении между Польшей и Украиной.

Единственная цель Вооруженных Сил на Юге России – вооруженная борьба с большевиками. Для этой цели Главнокомандующий готов воспользоваться всякой помощью и готов согласовать свои действия с польскими и украинскими силами.

Он полагает, что для удачи операций желательно было бы разграничить район действий борющихся армий и со своей стороны может указать ныне же области, ограниченные с запада течением Днепра до г. Екатеринослава на севере, как район, в коем намечается развитие операций его сил.