M. БОК - ВОСПОМИНАНИЯ 0 МОЕМ ОТЦЕ П. А. СТОЛЫПИНЕ

Но тягость была бы разложена равномерно и не давила бы на плечи одного немногочисленного класса в 130.000 человек, с уничтожением которого уничтожены были бы, что бы там ни говорили, и очаги культуры. Этим именно путем правительство начало идти, понизив временно проведенным по 87 статье законом проценты платежа Крестьянскому банку. Способ этот более гибкий, менее огульный, чем тот способ повсеместного принятия на себя государством платежа половинной стоимости земли, которую предлагает партия народной свободы. Если бы одновременно был установлен выход из общины и создана таким образом крепкая индивидуальная собственность, было бы упорядочено переселение, было бы облегчено получение ссуд под надельные земли, был бы создан широкий мелиоративный землеустроительный кредит, — то, хотя круг предполагаемых правительством земельных реформ и не был бы вполне замкнут, но виден был бы просвет. При рассмотрении вопроса в его полноте, может быть и в более ясном свете представился бы и пресловутый вопрос об обязательном отчуждении. Пора этот вопрос вдвинуть в его настоящие рамки, пора, господа, не видеть в этом волшебного средства, какой-то панацеи против всех бед; средство это представляется смелым потому только, что в разоренной России оно создает еще класс разоренных в конец землевладельцев. Обязательное отчуждение, действительно, может явиться необходимым, но, господа, в виде исключения, а не общего правила, и обставленным ныне ясными и точными гарантиями закона. Обязательное отчуждение может быть не количественного характера, а только качественного. Оно должно применяться, главным образом, тогда, когда крестьян можно устроить на местах. Для улучшения способов пользования ими землей оно представляется возможным тогда, когда необходимо, при переходе к лучшему способу хозяйства, устроить водопой, устроить выгон, устроить дороги, наконец, избавиться от вредной чересполосицы. Но я, господа, не предлагаю вам, как я сказал ранее, полного аграрного проекта. Я предлагаю вашему вниманию только те вехи, которые поставлены правительством. Более полный проект предполагалось внести со стороны компетентного ведомства в соответствующую комиссию, если бы в нее были приглашены представители правительства для того, чтобы быть там выслушанными.

Пробыв около 10 лет у дела земельного устройства, я пришел к глубокому убеждению, что в деле этом нужен упорный труд, нужна продолжительная черная работа. Разрешить этот вопрос нельзя, его надо разрешать. В западных государствах на это потребовались десятилетия. Мы предлагаем вам скромный, но верный путь. Противникам государственности хотелось бы избрать путь радикализма, путь освобождения от исторического прошлого России, освобождения от культурных традиций.

Вам нужны великие потрясения, нам нужна ВЕЛИКАЯ РОССИЯ!»

Это была одна из лучших речей моего отца; из тех речей, каждое слово которых, продиктованное глубоким убеждением и искренней верой в правоту своего взгляда, не могло оставить равнодушным ни одного из слушателей, а, когда были произнесены ставшие историческими слова:

— Вам нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия! — зал дрогнул от рукоплесканий с одной стороны и от злобных выкриков с другой.

Перед тем, чтобы решиться на роспуск Думы, мой отец постановил обождать ответа от председателя Государственной Думы Головина о снятии неприкосновенности с членов Думы социал-демократической партии. Последним сроком для ответа было поставлено Головину второе июня.

Ответ последовал отрицательный, и третьего июня Государственная Дума была распущена.

Одновременно с этим был опубликован именной Указ Сенату с утверждением в исключительном порядке, через Совет Министров, новых правил о выборах в Государственную Думу, заменивших собой правила от 11-го декабря 1905 года.

После всех этих тревожных дней и работы, требовавшей от моего отца напряжения всех сил, был ему необходим, хоть кратковременный, но абсолютный отдых.

Государь об этом сам подумал и предложил папá совершить прогулку по Финляндским шхерам на яхте «Нева». Лучшего отдыха придумать было невозможно — нигде, как на море, мой отец не мог бы быть настолько изолированным от всех деловых разговоров, решений, обсуждений, докладов и бумаг — от всего огромного аппарата, приводящего в движение жизнь Российской Империи.

Было решено, что едем с папá и мы все, но так как яхта была очень не велика и нам должно было быть предоставлено всего пять кают, то было решено, что, кроме семьи, поедут только няня моего брата, девушка моей матери и Казимир.

Легко себе представить, как прельщала нас эта перспектива: никогда не виденное, кроме, как с берега, море: жизнь на корабле в непосредственной близости к таинственным существам, называемым «моряками» — всё это манило чем-то фантастическим, напоминающим романы Жюль Верна. А кроме этого, еще полная свобода: восемь дней без учительниц, без гувернанток!

И вот, в назначенный день, 14-го июня, с радостным чувством, предвкушая всё это новое, невиданное, едем мы по направлению стоянки яхты. Впереди на автомобиле мои родители с тремя младшими, за ними в одной коляске Наташа и я, а за нами, тоже в коляске Елена с провожающей нас м-ль Сандо.

Исчез из глаз утопающий в зелени Елагин дворец, проехали Каменноостровский проспект с его новыми нарядными домами и длинный Троицкий мост, и мы мчимся по Набережной — пустынной в это время года. Только и слышны в такт выбиваемые по торцам мягкие, тупые удары подков рысаков. Стоит чудный день (было около шести часов вечера). Вот уже виднеется «Нева», на которой нам предстоит провести восемь дней — кругом стоит тишина, столь характерная для этой части Английской набережной.

В тот момент, когда мы останавливаемся, воздух неожиданно прорезывает свист унтер-офицерской дудки и двое матросов-фалрепных, быстро и бесшумно пробежав по сходням с яхты на пристань, застывают по ее сторонам. Встреченные командиром и вахтенным начальником, мы в торжественной тишине входим на яхту и, пройдя по палубе мимо стоящих во фронт офицеров, входим в рубку. В это время раздается громкое «Здравия желаем Ваше Высокопревосходительство» — это матросы яхты отвечают на приветствие папá.

Да, действительно всё так необычайно кругом меня, как я и ожидала. Наташу внесший ее на руках Казимир посадил на катающееся кресло, и я стою рядом с ней, немало растерянная новизной картины.

Очнулась я от пронзительного свиста дудок и такого топота, что мне почудилось, будто все матросы яхты внезапно стали бегать, прокричав что-то, взад и вперед по яхте. Ничего не понимая, испуганно глядим мы с Наташей друг на друга и замечаем, что нос яхты отходит сначала медленно, затем всё быстрее и быстрее от пристани, и весь корабль, разворачиваясь, приближается к середине Невы, по которой быстро, идя по течению, устремляется к морю.