Александр Никонов - Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики

— Ну, а потом я защищаю докторскую диссертацию, а ты — через месяц — кандидатскую! Все это в Грузии, где нас никто тронуть не сможет — мы под крылом у Тициана!

— И тогда я скажу им, — я ухожу на научную работу, я стар для административной работы начальника отдела, вот, — и Геракл, указал на меня,

— вот новый начальник отдела, который прославит грузинскую науку!

Геракл в красноречии превзошел сам себя. Он так и застыл в Цицироново-Демосфеновой позе с поднятой рукой, вытаращенными глазами и пеной на углах губ. Я замотал головой — чур, меня, чур! Не приснилось бы такое ночью, а то заикой навек останешься!

— Спасибо тебе Геракл, спасибо! — думал я про себя. Знаю, как ты будешь руководить мной, знаю, как защитишь меня от «этих сволочей»! Но также я знаю, как вести себя по приезду в Тбилиси, как лицемерить с тобой, исполняя необходимое для себя. Твоим же оружием добью я тебя! Одно только единит нас теперь — быстрейшее исполнение установки в металле и ее испытания на автомобиле!

Прибыв в Тбилиси, мы с Гераклом продемонстрировали нерушимое единство взглядов и действий. Геракл целиком направил единственного дееспособного сотрудника отдела — Виктора Ивановича Бута — на изготовление деталей «гибрида», чертежи на который уже имелись, а остальным сотрудникам было велено исполнять все мои требования. Но если честный Виктор Иванович, соскучившись по настоящей работе, с душой взялся за дело, то все остальные попросту саботировали мои распоряжения. Жена по-прежнему уходила с работы после обеда, машинистка отказывалась печатать, а остальные сразу сделали вид, что не понимают по-русски.

Но, честно говоря, они и не нужны были пока, а вся загвоздка оказалась в том, что мастерские, целиком и полностью занятые облегчением гирь, отказывались работать по делу. Бут препирался с начальником мастерских — Гришей:

— Гриша, ты же коммунист, ты должен заставить своих подчиненных заниматься делом!

— Виктор, ти что хочиш, чтобы я умэр прямо здэс, что ли? Они же скушают мэнэ, эсли дэнги не будэт! — Гриша намекал на саботаж станочников.

Мы с Гераклом, демонстрируя братское единство, пожаловались Тициану Трили, и он по телефону потребовал от директора беспрекословного выполнения заказа.

Самсончик Блиадзе самолично поговорил с Гришей, не вызывая его к себе, а спустившись к «народу» в мастерскую. Стоя в кругу рабочих, где также был Гриша, Бут и я, Самсончик увещевал народ:

— Гриша, вы же сознательные люди, нельзя жить только левой работой! Выполните этот приказ уважаемого Тициана, и если не будет новых приказов, то занимайтесь снова чем хотите!

Гриша, опустив голову, только поддакивал:

— Диах, батоно Самсон! (Да, господин Самсон!) А когда Самсончик ушел, Гриша начал орать на рабочих благим матом:

— Ви что хатитэ, чтобы я турма сел? Хатитэ, чтобы я вигонал вас всэх на хэр? Нэ хатитэ, тогда дэлай этот пракляти заказ и здавай ему!

— Надо еще — прислали нам этого еврейского фрайера из Москвы! — вякнул на меня токарь Хайм Бесфамильный, но был отослан Гришей к соответствующей матери, и работа пошла.

Мы с Бутом целые дни проводили в мастерской. Гиви, если его спрашивали, где я, по старой привычке отвечал: — Гулиа и Бут в мастерской! Ответ вызывал такой восторг у сотрудников, что вопрос этот задавался самыми разными людьми по несколько раз в день, и на него следовал один и тот же стандартный ответ

— что со мной делают что-то неприличное в мастерской. Насилу я уговорил Гиви первым упоминать Бута, а потом уж и меня.

Трудно поверить, но в месяц заказ был выполнен, благо ничего сложного, по правде говоря, в нем и не было. А за этот месяц мы с Гераклом, пользуясь его связями, прикатили из гаража Академии Наук новенький УАЗ-450 с двумя ведущими мостами. Передний мост оставили приводным от двигателя, а задний — соединили карданом с «гибридом». Сам «гибрид» закрепили на месте снятого кузова автомобиля на раму, а рычаги ручного управления вывели вперед. Так как водитель не мог одновременно управлять автомобилем и «гибридом», то позади кабины закрепили кресло (спинкой вперед), где должен был сидеть я и управлять «гибридом». Для безопасности меня пристегивали к креслу ремнем.

Геракл, почувствовав свою ненужность в период изготовления «гибрида», перестал приходить на работу, изредка позванивая в отдел и получая стандартный ответ насчет меня, Бута и мастерской. А в мае месяце он и вовсе решил уехать подлечиться в санаторий на месяц.

— Никаких испытаний, пока я в отпуске! — предупредил он меня, уезжая.

— Настал мой час! — решил я, и передал Буту, что меня вызывал академик Трили и приказал немедленно испытать автомобиль с «гибридом». Дескать, приезжает профессор Янте из ГДР, и ему надо показать нашу работу. Янте, действительно, должен был приехать, и я доложил Трили, что в принципе, автомобиль готов к демонстрации, и мы можем показать его немецкому профессору.

За неделю до приезда Янте мы с Бутом оснастили автомобиль необходимыми приборами: так называемым «пятым колесом» со всеми необходимыми датчиками движения автомобиля, и расходомером, измеряющим расход топлива в динамике. Потренировали опытного водителя с французским именем Жюль, понимающего только по-грузински, как нужно управлять этим необычным автомобилем. Это была умора смотреть, как не умеющие толком говорить по-грузински Бут и я, объясняли угрюмому, похожему на Бальзака, Жюлю, методы вождения автомобиля с совершенно новой силовой установкой. Но Жюль справился, и мы сделали несколько пробных ездок. При этом вели тщательную запись движения и расхода топлива на специальной вощеной бумаге острым пером, оставляющим белые линии-следы. И я не поверил себе — этот, буквально на коленке сделанный «гибрид», экономил половину топлива, а грузовичок разгонялся резвее мощной легковушки! Мой пояс едва удерживал меня от выпадания с кресла при разгоне.

И вот прекрасным майским днем, когда смрад дерьмого кольца вокруг института был окончательно забит одурманивающими запахами весенних цветов на кустах, окружающих весь институт, во двор въехал кортеж автомобилей во главе с «Чайкой» академика Трили, где он сидел вместе с гостем — профессором Янте.

Во дворе столпилось все начальство института и все сотрудники, желающие посмотреть как на «заграничного» профессора Янте, так и на автомобильное чудо московского оригинала Гулиа. Мы договорились с Жюлем, что автомобиль начинает трогаться с середины двора, разгоняется и выезжает на улицу, называемую улицей Зои Рухадзе. Затем, огибает институт и снова заезжает во двор, где и тормозит. Потом опять следует разгон и так далее. Я чувствовал себя как на соревнованиях по штанге: взвешивание прошло, разминка и… ожидание вызова главного судьи. А «главный судья» — академик Трили подошел ко мне и тихо спросил: