Александр Никонов - Жизнь и удивительные приключения Нурбея Гулиа - профессора механики

— Задал ты мне задачу, Квазимагомедов, не знаю, что и делать! Придется, видно, тебя все-таки грохнуть! — вздохнув, решаю я.

Бедный Султан внезапно падает на колени и начинает поспешно кланяться и в этих поклонах целовать меня в тапочки.

— Прости, эффенди, пожалей, эффенди! — только и бормочет Султан между поцелуями.

Тамара не выдерживает ситуации и разражается истерическим хохотом.

— Вот и радистка зарыдала! — констатирую я, — думаешь, ей легко подтаскивать со мной вдвоем трупы в крематорий, а потом выметать оттуда пепел! Вот и плачет, бедняжка!

Султан удвоил частоту своих поклонов и поцелуев.

— Ладно! — хлопнул я рукой по столу, — не приму греха на душу. Иди отсюда, Квазимагомедов — я тебя не видел! И ни слова никому, молчи, «как рыба об лед»! — невольно скаламбурил я. А то — пять тысяч градусов! И пепел

— фу — и нет ваших! То-то же!

Султан (конечно же, не по должности, а по имени!) подхватил свои туфли и, как был в носках, так и выскочил за дверь. Даже рукопись свою позабыл на столе.

— Надо же — «Заклятый брат»! — листал я напечатанные без признаков орфографии страницы: Мамед переспал с женой Ахмеда! Тогда и Ахмед мог позволить себе сделать то же самое с женой Мамеда! А почему-то не сделал? Совесть не позволила, или может, жена Мамеда была страхолюдиной?

— Да что я это, рехнулся что ли, всерьез анализирую эту лабуду! рассердился я и выкинул злосчастную пьесу на помойку, разорвав предварительно листки на части. Чтобы, грешным делом, бомжи не читали и не морочили себе головы!

Мы постоянно созванивались с Ирой, и я зачастил к ней в командировки. В Житомире должен был летом состояться первый Всесоюзный симпозиум по маховичным накопителям энергии, и меня избрали в Оргкомитет. Надо сказать, что необычайно вовремя.

Заседал Оргкомитет, преимущественно, в Киеве, и я по делу и не очень ездил туда. Жил я у моего друга Юры, который на это время уходил к другу. Таким образом, у нас с Ирой была в распоряжении квартира. Муж ее был еще в армии, и мы чувствовали себя раскованно. Облазили весь Киев — побывали во Владимирской церкви, Софийском соборе, Кирилловской церкви, Киево-Печерской лавре. Часто ходили в Ботанический сад — не тот маленький, что в центре, а в большой — выше Выдубицкого монастыря. Нравилось нам бывать в Зоопарке. Запомнилась грациозная красавица-кошка на длинных ногах — сервал, не удостаивавшая нас даже взглядом. И пернатые соседи — огромный черный ворон и орел-бородач. Глупый орел с красными от гнева глазами кидался на сетку к ворону, а тот спокойно и ловко вырывал клювом через сетку у орла по перышку и складывал кучкой у себя в клетке.

Но особенно любимым местом для нас был, конечно же, Гидропарк. Мы переходили через Венецианскую протоку, спускались направо и оказывались в царстве самодельных тренажеров. Сотни тренажеров занимали площадь около полугектара, и почти все это соорудил своими руками и за свои средства хрупкий молодой человек, носящий знаменитую фамилию — Кук. Не знаю, был ли он потомком великого мореплавателя, но дело сделал грандиозное. Удивительное состояло в том, что сам Кук не пользовался этими тренажерами, только регулярно ремонтировал их. Для меня его поступок так и остался загадкой — я бы на такое не решился.

Кук занял своими тренажерами очень удобное место, а коммерсанты-шашлычники попытались вытеснить оттуда тренажеры, как не имеющие права на существование. Землю-то под них никто не выделял! Но на этих тренажерах «работали» не самые слабые люди Киева, а тяжелых палок и арматурин вокруг было предостаточно! Шашлычникам пришлось отступить, и после ремонта своих палаток, перейти на бюрократический метод борьбы.

Как раз в это время я написал в один из центральных журналов крупную статью «Земля Кука» и отослал экзепляр этого журнала в киевский исполком, который занимался тяжбой. И вскоре, к сожалению уже без Володи Соловьева, мы сняли передачу «Это вы можете!», целиком посвященную «Земле Кука». Ира «случайно» попала тогда в объектив телекамеры: красивая девушка на качелях, на которой надолго остановился тогда «взгляд» телекамеры — это она.

После эфира передачи, имевшей в Киеве большой резонанс, шашлычники сникли и нашли себе другое место. Меня же особенно «зауважали» завсегдатаи спортгородка, конечно же, и сам Кук.

Но как все меняется! Когда Украина получила независимость, я не воспринял этого всерьез, и первым же летом приехал снова в Киев. Надпись «Слава КПСС!» которая была выполнена масляной краской на бетонной стене спортгородка была заменена на «Слава Киеву!». Я порадовался этому, и стал, как ни в чем не бывало, тренироваться. Но заметил изменения в отношениях старых товарищей — они неохотно отвечали мне по-русски, стали называть на «вы».

Поразил меня и Кук — завидев его, я бросился к нему, как к другу, но в ответ было лишь официальное рукопожатие. Не придав этому значения, я по-дружески угостил его бананом. Юрий Васильевич Кук принял банан и поблагодарил. Но, закончив тренировку и вновь подойдя к будке, где обитал Кук, я уже не нашел его там. А банан мой лежал на скамейке у будки. Не принял угощения от «москаля»!

В спортгородке каждое лето устраивали соревнования среди посетителей, и я постоянно участвовал в них. Но судейская «коллегия» теперь отказалась допустить меня к ним — дескать, соревнования не имеют статус международных! Я чуть не онемел от возмущения, но потом голос вернулся ко мне, и я высказал «судьям» все, что я о них думал. А подконец вспомнил шашлычников и нашу борьбу с ними. Допустили таки!

Я показал первый результат — иного для мастера спорта и быть не могло. Мне выдали, как положено, гвоздичку и бутылку «горилки», а в грамоте вместо «I место» написали «III место». Первые два места присудили местным. Я чуть в драку не полез, но мне пообещали аннулировать не только результат, но и бутылку. На это я не согласился, а, отойдя в сторону, ножичком аккуратно подтер на грамоте цифру III, сделав из нее I. Уходя из спортгородка, и уже выпив бутылку, чтобы ее нельзя было «аннулировать», я показал «судьям» мою грамоту в новом исполнении и поучительно сказал:

— То-то же!

Это было мое последнее посещение спортгородка, да и Киева тоже. Еще не хватало, чтобы меня там называли иностранцем или визу потребовали! Но вернемся на несколько лет назад.

Итак, летом 1985 года я приехал в отпуск в Киев. Месяц побыл с Тамарой, а когда ее отпуск кончился, проводил ее на поезд и остался один. Сказал, что хочу потренироваться в спортгородке и тому подобное. Конечно, Тамара знала про Иру, но дипломатично не вспомнила ее.

В начале августа был день рождения Иры. Мы задумали отметить его необычно — посреди Днепра. Накануне, купаясь в Днепре возле метромоста, мы обнаружили большой островок отмели, где можно было стоять по пояс в воде. И мы решили, на удивление купальщикам и удильщикам на берегу, доплыть до этой отмели, и, поставив выпивку и закуску на надувной матрас, отметить там день рождения.