Иван Ласкин - На пути к перелому

И действительно, атаку он организовал и провел отлично. Бригада нанесла большой урон врагу и задачу выполнила.

Между тем бои продолжались. На участке 31-го полка создалось опасное положение. Противник силой до полка пехоты глубоко вклинился в оборону и с севера навис над его флангом. Одновременно на правом фланге вперед продвинулась бригада румын. Под угрозой окружения оказались два батальона.

Решено было нанести огневой удар по этой группировке, ослабить ее, тут же контратаковать во фланг батальоном соседнего 1-го Севастопольского полка и восстановить положение на стыке с 31-м полком.

Командир полка полковник П. Ф. Горпищенко, одетый в черную морскую шинел, сам повел батальон в атаку. В ту же ночь внезапно атаковал гитлеровцев и командир 31-го полка Мухамедьяров. Угроза окружения двух батальонов была ликвидирована.

Не добился противник решающего успеха и в районе Камар, на участке 514-го стрелкового полка.

Здесь после длительного боя большая группа немецких автоматчиков проникла в глубину обороны и подошла к штабу 514-го полка, неподалеку от которого находился склад противотанковых мин, ручных гранат и бутылок с горючей смесью. Оборону штаба держала рота связи, всего 17 человек под командованием политрука А. Я. Кульбака. Возникла непосредственная угроза захвата противником штаба и склада. Кульбак решил внезапно атаковать врага во фланг и тыл. Для этого он разделил бойцов на две группы и определил каждой направление удара. 15 связистов бросились в атаку, а двое ударили по фашистам из пулеметов, К ним на помощь рванулось еще несколько человек с командного пункта. Удары с двух сторон привели немцев в замешательство. Через четверть часа все было кончено. На поле боя осталось около 60 фашистских трупов, 8 человек было взято в плен, захвачено 6 ручных пулеметов, 24 автомата и Десятка три винтовок. Кроме того, после этого боя А. Я. Кульбак принес в штаб полка узелок с железными немецкими крестами и медалями.

23 декабря враг продолжал наступать на ялтинском направлении. Все полки второго сектора вели упорные бои.

В этот день один из батальонов 31-го полка под натиском противника оставил высоту, и теперь гитлеровцы могли держать под огнем фланг полка. Мы с Солонцовым направились в 31-й стрелковый.

Чтобы просмотреть местность в районе этой высоты, мне надо было выдвинуться поближе к переднему краю. Накинув на себя белый маскировочный халат, я один, без сопровождения, достиг нужной мне точки и тщательно просмотрел местность, а когда отполз назад, увидел у кустов здоровенного парня в морском бушлате, в бескозырке, с автоматом в руке.

- Кто вы и как попали сюда? - спросил я моряка.

- Старшина Иван Ляшенко с линкора "Парижская Коммуна". Но теперь служу в полку на неопределенной должности. А сюда вышел по приказанию подполковника Мухамедьярова, чтобы следить за вами и, если что случится, моряк замялся, - помочь, что ли...

- Ну спасибо, ангел-хранитель...

Мы, пригнувшись, пошли к своим. На пути у землянки встретили совсем молоденькую девушку - медсестру полка. Она несколько дней тому назад получила пулевое ранение, но отправиться в госпиталь отказалась: оттуда, мол, ее могут направить в другую часть. И теперь медсестра просила меня написать в госпиталь бумажку о том, чтобы по выздоровлении ее направили только в свой полк. Я, конечно, написал для нее такую записку.

...Пока я разговаривал с командиром полка Мухамедьяровым и ставил ему задачу подавить огнем выявленные огневые точки и завтра овладеть высотой при поддержке двух выделенных ему дивизионов артиллерии, комиссар Солонцов тихо беседовал с моряком Иваном Ляшенко. Потом он подошел ко мне:

- Возьми, Иван Андреевич, этого моряка к себе в адъютанты. Вижу, будет верный и полезный для нас человек. Посмотри, какая силища! На себе вынесет в беде.

Я еще раз оглядел Ляшенко. Рослый, плечистый богатырь. Красотой не блистал: курнос и широколиц. Но голубые глаза его светились душевной добротой.

- Ну, Иван, согласен служить у нас с комиссаром адъютантом? - спросил я его.

- Вполне, - вытянулся он.

- Но ведь тебе придется не на побегушках быть, а немцев бить.

- А как же! Я для того и с "Коммуны" ушел. Блины из них, гадов, буду делать.

- Как это?

- Одного возьму в одну руку, другого в другую, стукну рожами, и получится блин.

С того дня Иван Максимович Ляшенко, которого в дивизии все звали просто Иван, прослужил со мной на фронте два года, и расстались мы с ним, когда на плечах его бушлата лежали заслуженные в боях погоны со звездочками старшего лейтенанта. Блинов обещанных он не делал, но из автомата бил немцев лихо. Может быть, мы с комиссаром Солонцовым обязаны ему тем, что остались живы. Не раз спасал нас Ваня от верной гибели.

...На следующий день оставленная 31-м полком высота снова стала нашей.

Вечер этого дня был омрачен гибелью начальника артиллерии 172-й дивизии майора Алексея Васильевича Золотова. Он выехал на газике на огневые позиции артиллерийских батарей и попал под прямой удар немецкой мины. Майор Золотов был отлично подготовленным артиллеристом и прекрасным организатором массированного огня. Его энергия, умение и высокая военная квалификация во многом помогли стрелковым частям в удержании ими рубежей обороны. Он умел видеть поле боя, своевременно замечать возникающие опасности и сосредоточивать массированный огонь артиллерии для ликвидации угрозы.

* * *

На следующий день противник продолжал наступление. Наиболее сильному удару подвергался район от села Камары до Ялтинского шоссе, где держал оборону 514-й полк. По его боевым порядкам артиллерия била с фронта, а шестиствольные минометы - с фланга, с высоты 440,8. Казалась, что весь полк будет истреблен огнем и оборону держать будет некому.

А вскоре на Ялтинском шоссе появились танки. Одновременно пехота, спускаясь с высоты, быстро двигалась к правому флангу полка. Это была большая угроза не только для 514-го, но и для всей нашей обороны. Поскольку у нас резервов не было, то спасти положение могли лишь артиллерийско-минометный огонь и сосед справа. И вот две тяжелые батареи береговой обороны начали душить артиллерию противника, а 130-миллиметровые орудия, снятые с потопленных в бухте кораблей, и 134-й гаубичный артиллерийский полк майора И. Ф. Шмелькова стали бить по танкам и пехоте. В этом бою только батарейцы Шмелькова и противотанкисты 514-го стрелкового полка подбили 11 танков противника.

Упорные бои шли и на участке 31-го стрелкового. Героически сражались там воины 2-й минометной роты этого полка под командованием младшего лейтенанта В. П. Симонока. Они за два дня отразили более десяти атак гитлеровцев, не отступив ни на шаг. Только 23 декабря минометчики истребили свыше ста фашистов. Личный пример мужества и героизма показывал здесь командир роты. Владимир Поликарпович Симонок одним из первых среди воинов-приморцев был удостоен звания Героя Советского Союза.