Эрвин Полле - Четыре жизни. 1. Ученик

Неприятный осадок в памяти остался в связи с арестом Берия. Радио, газеты начали бурную кампанию по дискредитации его деятельности. Однажды вызывают меня с урока в учительскую, дают в руки бумажку с текстом, кроющим «иуду Берия». Прямо в учительской заставили вызубрить текст, а затем повели на общешкольное собрание. Представляете, розовощёкий шестиклассник выступает перед старшеклассниками и несёт бред про агента международного империализма. Стыдно! Так в России принято создавать общественное мнение. Выступления снизу инициируются и поощряются. Не отсюда ли идёт классическое советское начало выступления представителя низов на любых коллективных собраниях, митингах: «Мы, как и весь советский народ, считаем…»

Одно из тяжёлых воспоминаний того времени. В Ягодном появился майор из Белоруссии с двумя пацанами. Один (6-й класс) приехал без ноги (подорвался на мине), а второму (8-й класс) всадили в нашей школе финку в плечо. Помню плач родителей пацанов у нас дома с просьбой к папе с мамой спасти сыну руку.

Неприятный случай произошёл и со мной в марте 1954 г. (опять, как и три года назад в Челябинске-40 перед началом школьных каникул). В борьбе с одноклассниками за купол ледяной горки (слив теплового контура Дома культуры) под окном нашей квартиры ударился затылком с потерей сознания. Пришёл в себя несколько дней (недель?) спустя. Не смог запечатлеть первоначальную реакцию родителей, запомнил только ужас во взгляде бабушки, когда друзья затащили меня домой. После каникул объявился в школе с большим опозданием. Внешне вроде бы осталось без последствий.

Ещё несколько запомнившихся моментов из «колымского времени».

По центру Ягодного три солдата с винтовками со штыками наперевес ведут одного человека.

В районной больнице трудился санитаром военнопленный австриец, полностью утерявший память и почти не понимавший русского языка. Иногда он появлялся в нашей квартире, высокий красивый голубоглазый блондин не старше 25 лет (такая фактура хорошо показана в фильме Михаила Рома «Обыкновенный фашизм»). Одет в тоненькое пальтишко. Бабушка жалела солдата-инвалида, о чём-то с ним разговаривала по-немецки, кормила, «утеплила» его частью папиного белья и верхней одежды.

Похороны в Ягодном при огромном стечении народа начальника прииска «Джелгала» Горбатюка (с его дочкой, Люмилой, мы сидели за одной партой и дружили в 4-м классе). Александр Васильевич поступил в тяжёлом состоянии (не буду путаться в медицинских терминах), папа вынуждено отрезал ему ногу значительно выше колена, несколько месяцев шло улучшение, больного готовили к выписке и вдруг скоропостижная смерть (тромбоз аорты). Горбатюк и раньше хорошо относился к папе, верил ему как врачу и человеку, подарил золотые карманные швейцарские часы, вывезенные в 1945 г. из Европы. Папа вручил мне эти часы как фамильную реликвию в 1992 г. перед уездом в Германию, я передал их по наследству Игорю в Тюмени в 2002 г.

Рядом с Домом культуры деревянный уличный сортир очков на 30, коротким летом смрад, зимой сталактиты высотой до полуметра с вмороженными рублями (туалетная бумага, надо полагать). Потрясающее зрелище!

Обилие летом комаров и мошки. Без накомарников заходить с ведром на природные плантации голубики просто невозможно, диметилфталат мало помогает. По-видимому, постепенно выработался иммунитет, так как десятки лет позже был активным сборщиком грибов и ягод в Сибири, а здесь гнуса хватает, но никогда накомарник не использовал.

В Ягодном приличный стадион с теннисными кортами (здесь я впервые взял в руки ракетку и, без всяких денег, надо было иметь только собственные парусиновые спортивные тапочки, познал азы тенниса). Удивительно, на материке открытые теннисные корты ещё лет сорок, до 90-х, были большой редкостью.

По завершении трёхгодичного контракта, родители решили выехать с Колымы, как ни уговаривало районное начальство высококлассных хирургов задержаться хотя бы ещё на три года. Мешало отъезду то, что русские немцы не имели права селиться в Советском Союзе по своему усмотрению. После длительной переписки чекисты выдали разрешение на проживание в Талды-Курганской области. В 1949 г. станица семиреченского казачества Гавриловка превратилась в областной центр Талды-Курган, в его подчинение передана железнодорожная станция Уштобе, в больницу которой родители были распределены после окончания мединститута в 1940 г.

Срочно начали распродажу своего имущества, торговали с бабушкой не на базаре, а прямо около дома, рядом с колымской трассой. В мою компетенцию входила продажа сотен, может тысяч, книг. Недели за две реализовали всё. По дешёвке, конечно.

Впереди новый поворот в жизни нашей семьи.

5 сентября 1954 г. семья Полле отправилась на материк с несколькими чемоданами (в отличие от полувагона вещей при прибытии на Колыму) и очень приличными, по тем временам, деньгами (80 тыс. руб.).

Автобус до Магадана, затем каюта 2 класса комфортабельного теплохода «Александр Можайский» (один из флагманов пассажирского флота фашистской Германии «Герман Геринг»). Чистота, порядок. В Охотском море встретили несколько китов и обилие сопровождавших теплоход дельфинов. Несколько омрачил путешествие 5–6 бальный шторм. Много лет родители смеялись над моей самоуверенностью: Я! Заболеть морской болезнью?? бррр…

Порт Находка, никаких зэков, после морской качки неуверенно чувствуешь себя на «твёрдой» земле. Базарчики в районе порта и железнодорожного вокзала, наполненные дарами осени. Самое вкусное: отварная картошка, малосольные огурцы и домашний варенец. На Колыме о подобных деликатесах не мечтали.

По транссибирской магистрали ехали в отдельном купе, имели возможность свободно выходить на каждой остановке. Далеко не всегда железнодорожный вокзал является лицом города и, тем не менее, интересно их сравнивать, увлекательно рассматривать пассажиров в залах ожидания. Как и три года назад, вдоль железной дороги полно голодных людей, кидающихся за куском хлеба, брошенным из окна проходящего поезда. Ужас! Особенно много голодающих видно из поезда по мере приближения к Байкалу с востока. Начинаются многочисленные туннели вокруг Байкала, на каждом разъезде люди торгуют жареным, копчёным омулем. Торгующих людей значительно больше, чем домов на разъезде. Рыба очень вкусная. Насколько бедно жили в то время люди, но здесь им помогал великий кормилец — Байкал.

Пересадка в Новосибирске. Великолепный вокзал. Индивидуальная архитектура. Трудно сказать, какое место занимает новосибирский вокзал в нынешней «железнодорожной иерархии». Позже я много ездил по железной дороге, уверен, вокзал Новосибирска входит в тройку лучших вокзалов России.