Виталий Никольский - ГРУ в годы великой отечественной войны. Герои невидимого фронта

Эту далекую от ленинских норм практику контактов только с равными по должности с нашей помощью легко усваивали некоторые немецкие руководители, не прошедшие солидной партийной школы и выдвинутые на высокие посты волею случая или благодаря личным связям с кем-либо из власть имущих. Такие деятели быстро осваивали роль чиновников, оторвавшихся от народа, и у них в приемных зачастую должны были сидеть в ожидании аудиенции уже и советские должностные лица, принимавшие в свое время деятельнейшее участие в их выдвижении.

Некоторые из вновь испеченных государственных деятелей ГДР в ту пору еще не в полной мере представляли себе, что их деятельность и порядок в стране в значительной мере, если не полностью, зависят от наличия в ней наших войск. Уже тогда часть из молодых руководителей считала совершенно серьезно, что ГДР вполне созрела для самостоятельного существования. От официальных лиц все чаще можно было слышать, что, например, миссии западных армий в ГДР оскорбляют национальное достоинство граждан первого в мире социалистического немецкого государства и их необходимо упразднить. Миссии в восточной и западных зонах Германии существовали по специальному соглашению, и их сохранение было нам выгодно, т.к. обеспечивало возможность пребывания наших офицеров в трех зонах ФРГ, в то время как западные армии имели возможность при всех условиях пересекать почти всю ГДР по двум магистралям, ведущим в Западный Берлин. Доказывать немцам ГДР о выгодности сохранения на паритетных началах этих миссий приходилось главкому маршалу М.В.Захарову, причем непосредственно тогдашнему министру обороны ГДР генерал-полковнику Вилли Штофу и В.Ульбрихту.

Некоторые из деятелей ГДР договаривались до того, что прозрачно намекали о целесообразности вывода советских войск из Германии, утверждая, что они мешают строительству социализма, завоевания которого немцы в силах защитить сами. При этом забывалась опасность поглощения ГДР мощным империалистическим государством ФРГ, к которой втайне тяготели многие жители молодого социалистического государства. Оперативно проведя, не без нашего участия, ряд социальных преобразований, присущих действительно социалистическому государству, немцы ГДР забыли или сделали вид, что забыли об ответственности за недавно прошедшую мировую катастрофу, произошедшую и по их вине. Они стали «равными среди равных» в социалистическом лагере и небезуспешно стали требовать от жертв бывшей немецкой агрессии экономической помощи, которая дала бы им возможность успешно представлять социализм на фронте экономической борьбы с Западом.

В результате жизненный уровень жителей ГДР скоро стал значительно выше, чем в других социалистических странах, включая и СССР. Под влиянием пагубной политики возрождения немецкого империализма, проводимой западными державами после Второй мировой войны так же, как и после Первой, в результате многочисленных займов, предоставленных западными державами ФРГ, роста милитаризма произошло так называемое «западное чудо». Немецкая экономика резко пошла в гору. Жизненный уровень в ФРГ стал выше, чем во многих западных странах-победительницах. В соревновании «кто больше даст немцам», проводимом двумя лагерями — капиталистическим и социалистическим, выиграли в конечном счете граждане двух немецких государств по обе стороны границы. При этом как в ФРГ, так и в ГДР чувства признательности к своим «благодетелям» за то, что чудовищные злодеяния, совершенные немцами в прошедшей войне, были быстро забыты, и на востоке и на западе не ощущались. Наоборот, чем сильнее и независимее в экономическом отношении становились немцы, как на востоке, так и на западе, тем сильнее в них возрождался дух реваншизма. При этом мы не должны были обольщаться, что его не было в ГДР. Он там существовал в скрытом состоянии, приглушенном системой государственных институтов: СЕПГ, Союзом свободной немецкой молодежи, профсоюзами, состоящими под контролем партии, армии, полиции, органов пропаганды и т.д. Для окончательного выветривания этого духа должно было пройти время нескольких поколений.

Что касается моей основной работы в ГСВГ, то подробно говорить о ней еще не пришло время. Могу лишь сказать, что в те годы уже перед нами не стояла, как в Австрии, проблема начинать с нуля создание агентурной сети. Да и методы уже были отработаны.

Более того, в Германии имелись немалые возможности для разведывательной деятельности в западных зонах, благодаря наличию здесь советских военных миссий. Массовая миграция немцев из ГДР в ФРГ, стабильный, хотя и скромный, поток людей из ФРГ в ГДР тоже значительно облегчали работу связников и маршрутников. Более масштабно удалось наладить опробованную в Австрии методику вывоза макулатуры (черновиков и бумажных отходов) из американских штабов. Естественно, «для переработки в Западном Берлине».

Советские военные миссии в западных зонах открывали нашим разведчикам не только возможности визуального наблюдения. Через них осуществлялись контакты с интересующими нас людьми. Помнится, однажды дождливой ночью в квартиру начальника нашей миссии позвонил неизвестный, который оказался унтер-офицером местного английского штаба. По его представлению, он являлся, как это принято у нас называть, начальником секретной части. И поэтому заявил о намерении дорого продать содержимое своего портфеля с документами. Пока торговались, выяснилось: в портфеле лежит план нанесения ядерных ударов в случае начала военных действий в Германии. Конечно, все это выглядело провокацией. Но начальник миссии пошел на риск. Материал был срочно направлен в Генеральный штаб, где подтвердили его высокую ценность.

С доброхотом же установили более безопасную связь, и он долгое время, до отъезда в Англию, снабжал нас (дороговато, да что поделаешь) перепиской весьма высокого штаба.

Запомнился и весьма комичный случай. В Берлине у нас для встреч с высокопоставленными германскими деятелями были оборудованы специальные конспиративные квартиры. И вот во время одной встречи нашего офицера с депутатом западногерманского бундестага на квартиру пришел начальник разведуправления штаба группы войск. Генерал-майор, не поздоровавшись и не обращая внимания на постороннего, начал грубо отчитывать офицера за недостатки в работе, требовать повышения ее качества, при этом грозя дисциплинарными взысканиями. Излив неудовольствие, начальник, не попрощавшись, ушел. Желая как-то сгладить перед информатором неприятное впечатление, офицер заявил, что генерал сильно болен.

«Эти болезни мне известны, — хитро заметил депутат. — Так как я хорошо знаю русский язык, указания вашего шефа мне, депутату бундестага, переводить не нужно». Пока я работал в Германии, этот агент активно и безвозмездно работал на нашу военную разведку, поставляя ценную политическую информацию.