Василий Лавриненков - Возвращение в небо

Истребитель Як-1 мы видели только на снимках. Это были "яки".

Все, кто находился на аэродроме, бросились к месту их приземления. Комэск капитан Корниенко, догнав нашу группу, крикнул на ходу:

- Живем, друзья! Получили парочку "яков"!

Появление Як-1 в то трудное время на прифронтовом аэродроме мы восприняли как доброе предзнаменование. В тот день с особой силой каждый почувствовал, что такое помощь тыла.

"Яки" стояли неподалеку от наших стареньких "бисов", и не нужны были никакие слова, чтобы убедиться в преимуществе этих новых отличных машин.

- Надо переучиваться, - решительно сказал комэск.

- А кто будет учителем? - спросил Тильченко.

- Тот, кто первым полетит на новом истребителе, - ответил Корниенко. - К примеру, ты, согласен?

- Конечно!

- Кто еще? - спросил комэск.

Откликнулись почти все, но дело оказалось не таким простым, как мы полагали. Взлететь, конечно, мог почти каждый, это несложно для тренированного летчика. Но в воздухе надо было машину освоить, испытать ее возможности, попробовать выполнить некоторые элементы техники пилотирования, а потом удачно сесть... Скоростной истребитель был совершенно незнаком нам. А что, если разобьем или повредим его?

Выбор комэска пал на Николая Тильченко. Ведущий звена, это знали все, летал уверенно, смело, считался лучшим летчиком в эскадрилье. Ему первому и доверил Корниенко новенький "як".

Несколько часов мы вместе с инженером провели в кабине, потом осмотрели мотор, облазили всю машину. После этого каждый понял: самолет совсем не похож на И-15бис, его приборы были размещены по-другому, органы управления - тоже. Принципиально новое заключалось в том, что у машины убирались шасси и она имела радио!..

Николай Тильченко запустил мотор, опробовал его на различных оборотах, помахал нам рукой и закрыл фонарь кабины. Подрулив на старт, он передал по радио: "Я пошел". "Як" стал быстро набирать скорость.

Летчики не сводили глаз с Тильченко. Как поведет себя самолет в его руках? Как приземлится командир звена?

Тильченко сделал горку, выполнил боевой разворот, потом зашел на посадку, выпустил шасси, щитки, притерся, как говорят, к земле и сел. Все бросились к Николаю. А он, соскочив с крыла, вдруг стянул с головы шлем, швырнул его на землю, поднял руки вверх и произнес нараспев:

- Это здорово!

Мне предстояло совершить полет на второй машине. Поэтому Тильченко сразу подошел ко мне.

- Не спеши отрывать машину от земли, - посоветовал он. - Помни, ей нужен большой разгон. И шасси убирай не сразу.

Я тоже успешно совершил полет на "яке". А через несколько дней летчиков со всех эскадрилий, которые умели летать на "яках", вызвали в полк, в Гумрак. Прибыть нужно было на своих машинах. Корниенко выделил нас с Тильченко, и мы поняли, что больше сюда не вернемся. Я был счастлив, что для меня наконец начиналась жизнь настоящего боевого летчика.

Личный состав полностью укомплектованного истребительного полка перевезли на "дугласах" из Сталинграда в Н-ск. Там нас доставили машинами на аэродром авиационного завода. То, что мы увидели, показалось чудом: перед нами крыло в крыло длинными рядами стояли новенькие "яки".

Нас выстроили перед самолетами.

Мне достался "як" с цифрой "семнадцать" на фюзеляже, что тоже обрадовало меня. Я родился 17 мая и потому считал эту цифру счастливой. К слову сказать, до конца войны я летал на машинах с этим номером и окончательно укрепился в своем мнении...

В тот же день наш полк скоростных истребителей вылетел к новому месту назначения.

Крещение огнем

Нашу группу в составе нескольких десятков самолетов вел к аэродрому близ Ельца лидер-бомбардировщик Пе-2. Линию фронта мы не видели, но по многим признакам она была рядом. А перед самым приземлением "мессершмитты" неожиданно атаковали лидера и передовое звено. Наша группа немедленно рассыпалась.

Я держался своего ведущего Тильченко. Шли на сравнительно небольшой высоте, внизу сплошным пожаром полыхала земля. Тильченко увидел летное поле, окруженное лесом, и пошел на посадку.

Поляна была широкой и длинной. Как только совершили посадку, нам предложили немедленно уйти в лес, предварительно замаскировав свои "яки".

Вскоре мы узнали, что приземлились в расположении одного из полков той самой авиадивизии, в которую были направлены. Лес, находившийся невдалеке от линии фронта, оказался довольно густым и обширным. Его зеленое лоно скрывало от неприятеля большое количество самолетов, землянок, летних строений и не одну сотню людей.

Пополнение здесь встретили гостеприимно и радостно. Первым делом нам предложили поесть. Не успели встать из-за стола, послышался мощный гул самолетов. Мы с Николаем Тильченко выбрались на поляну. В сторону фронта на высоте примерно трех километров шла группа бомбардировщиков Пе-2 под прикрытием истребителей. Была середина дня, погода стояла чудесная. С земли отчетливо было видно каждую машину. И вдруг над нашими "лагами" появилась четверка "мессершмиттов". Они ринулись на наших, сбили один "лаг" и стали брать в клещи другой. В тот же миг "лаги" закрутили карусель. На помощь им с аэродрома, на котором мы недавно приземлились, поднялись четыре "яка".

Только тогда мы с Тильченко перевели дух. На душе посветлело - пошло подкрепление.

Вот когда мы воочию убедились, каков "як" в бою.

Наши истребители молниеносно атаковали "мессершмиттов". Один из них сразу вспыхнул, стал камнем падать к земле и рухнул в центре аэродрома. Зрелище было потрясающее! К огромному костру, в котором догорал "мессершмитт", из лесу бежали люди. Каждому хотелось своими глазами увидеть догорающие обломки немецкого самолета...

Мы с Тильченко переглянулись, без слов поняв друг друга. Родина дала нам замечательные машины, обладавшие высокой скоростью, мощным огнем, огромными возможностями для маневра. Нужно только в совершенстве овладеть этой машиной, и тогда...

- Тогда мы поговорим на равных с фашистскими асами, - сказал Тильченко, словно прочитал мои мысли...

Поблагодарив летчиков за гостеприимство, мы заторопились на свой аэродром, находившийся возле села Чорнави. Перелет длился недолго. У Чорнави уже собрался весь наш полк. Здесь же базировался еще один полк, ставший нашим добрым соседом. Тут и началась для меня настоящая боевая работа.

После того как командиры и комиссары рассказали о положении на Воронежском фронте, каждому из нас стало ясно, почему именно сюда спешно перебросили из-под Сталинграда вновь сформированный полк.

Потерпев в декабре 1941 года поражение под Москвой и испытав на себе силу ударов советских войск под Ростовом и Тихвином, немецко-фашистские захватчики пополнили резервы и ринулись в новое наступление. Летом 1942 года, пытаясь прорваться в глубину России для обхода Москвы с юга, они нацелили свои танковые армады в район Воронежа. Сюда перебрасывались отборные гитлеровские пехотные дивизии и крупные авиационные соединения. Командование Красной Армии, судя по всему, готовило врагу достойный отпор. Летчики, например, чувствовали себя во всеоружии. Новую боевую технику мы получили, людей хватало, опыт боев с немецкими истребителями наши полки уже имели. Каждый из нас рвался в бой.