Деймон Хилл - Мир Формулы-1 изнутри

И ведь почти случилось так, что его расчёт оправдался.

На следующий день «праздник тела Христова»: все тренировки отменяются. Я со своими парнями приглашён к старому другу. Мы сидим в саду виллы Шпитцхютля в Хинтербрюле и нежимся на солнышке.

Шпитхютль — господин старой школы, с очаровательной молодой женой и хорошо набитой мошной. Он владеет парой дюжин домов, и каждый ребенок в Вене знает его фирму «Spitzhuttl, Stoff und Seiden en detail».

Молодежь веселится, как ягнята на лугу. Ланг и Браухич забыли все свои споры и гоняют друг друга вокруг плавательного бассейна.

— Ну, погоди! — орет Ланг, — Когда я тебя поймаю...

Он гонится за Манфредом как пантера. Манфред, в свою очередь, мчится так, как будто от этого завит его жизнь, хочет вниз головой прыгнуть в воду, подскальзывается, падает...

— Осторожно! — кричу я.

Уже поздно. Он лежит, правда, не вниз головой, а на противоположной части тела и буквально плачет от боли. В один момент я рядом с ним и ощупываю кости. Вроде ничего не сломано. По всей видимости, только ушибы. Но, как назло, именно на заду, который так важен для гонщика...

Мы переносим Манфреда на диван. Холодные компрессы должны исправить повреждения.

Я взялся за Ланга и отчитываю его до звона в оконных стёклах. Такие глупости — за два дня до гонки! Ланг разыгрывает оскорблённую невинность.

— Ему следовало бы самому следить за собой, — ворчит он на своем швабском диалекте, — я бы никогда так не свалился.

Однако Дик Симэн ухмыляется, наполовину сочувствующе, наполовину удовлетворённо. Я хорошо знаю свои кадры и могу себе представить, о чем он сейчас думает: если Браухич выйдет из строя, то настанет очередь Дика...

Семь часов утра. Гонка все ближе. Мы уже все тренируемся: гоночные машины, спортивные машины, мотоциклы — с коляской и без.

Вокруг все кишит людьми в коже и белых комбинезонах. И Манфред фон Браухич тоже присутствует, к великому сожалению Дика Симэна. Манфред все еще слегка хромает, но сжимает зубы. Он хочет ехать любой ценой.

Старт распологается внизу, в садовом хозяйстве в Гринзинге. Оттуда путь лежит вверх, по новой дороге, через повороты и серпантины наверх, где находиться замок и отель Кобенцль. Здесь расположились высокие гости: имперский министр доктор Геббельс и его итальянский коллега Дино Альфиери, которые прибыли в Вену на VI имперскую театральную неделю.

В бюро руководства гонки стоит жужжание как в пчелином улье. Снаружи уже четверть часа ревут моторы. Но голос корпсфюрера NSKK Хюнляйна перекрывает их всех. Внезапно перед ним появляется адъютант, — Господин имперский министр Геббельс желает Вас к телефону.

— Неужели? — рявкает Хюнляйн, — Ему-то что нужно в такую рань?

Он подходит к телефону. Я вижу как его лицо становиться все краснее и краснее. Затем я слышу как он бормочет сквозь зубы, — Так точно, господин министр...

В ярости он кидает трубку и, с трудом сохраняя самообладание, идет к нам. На щеках у него играют желваки от злости. Ясно видно, что он сейчас взорвётся.

— Всем слушать сюда! — кричит он срывающимся голосом, — Тренировка немедленно прекращается! Господин министр Геббельс не желает, чтобы его сон беспокоили так рано...

Затем он убегает, ныряет в машину, и мы видим только облако пыли.

Венскую гонку на Каленберге выиграл Херманн Ланг. Это его четвертый старт и четвёртая победа в этом году. Парень в отличной форме, просто непобедим. На втором месте молодой и отчаянный Х. П. Мюллер из Auto-Union, за ним — с болями в филейной части и стиснутыми зубами — Манфред фон Браухич.

25 июня 1939 года — дата, которую я никогда не забуду.

День выдался серый и туманный. Из красивого арденнского ландшафта мало что видно. Моросит редкий дождик. Десятки тысяч зрителей уже с самого утра расположились вдоль треугольной трассы Франкошам, места проведения Гран При Бельгии. На поездах, автобусах, машинах, даже на велосипедах на эту сторону границы выбрались болельщики из близкой рейнской области. И вот они стоят под плащ-палатками, накидками из плёнки и зонтами и ждут старта.

Место старта расположено неудачно, на пологом участке дороги. Машины тут легко могут начать катиться сами по себе. А того, кто пересечёт стартовую линию преждевременно, ожидает полновесная штрафная минута за каждую секунду. Такой — проиграл гонку еще до ее начала.

Разумеется, у гоночных машин есть маленький ручной тормоз. Но во время старта счет идет на доли секунды. У гонщиков все занято: левая рука на руле, правая на рычаге переключения передач, левая нога на сцеплении, правая на педали газа. На то, чтобы отпустить ручной тормоз, уже ничего не остается.

Тут я придумал один трюк: я предлагаю положить под передние колеса маленькие деревяшки. Но мои механики, умницы, придумали еще лучше.

— Дерево расщепляется, — говорят они, — это может быть опасным для шин. Возьмём лучше мел — при старте он разотрётся в порошок... Так мы и сделали.

До старта еще три минуты. Дождь все сильнее. Хорошенькое дело! Эта трасса с смоляно-щебеночным покрытием и в хорошую погоду полна коварства: узости, подъемы, спуски, острые повороты... только бы сегодня все прошло хорошо!

Механики на своих местах, по три человека на каждого гонщика. Домкраты, запасные колеса, инструменты — все готово. Позади наших боксов стоят жены. Лидия Ланг и Эрика Симэн болтают. Речь идет о новых модах и рецептах для клёцок. Мне бы их заботы...

«Бэйби» Карачиола другая. Она входит в нашу команду и имеет право стоять впереди, у боксов. Она держит хронометры, ее таблицы готовы. В хронометраже она — моя правая рука.

Стартовые места определила жеребьёвка. В первом ряду сияет светло-красная Alfa доктора Фарины, рядом с ним Херманн Ланг, затем Auto-Union Х.П. Мюллера. Дик Симэн получил место во втором ряду. Он оборачивается и слегка насмешливо машет стоящим позади него: Карачиоле и еще на ряд позади — Манфреду фон Браухичу.

14:30. Опускается стартовый флаг. Гонка начинается.

Мел великолепно сработал. Ланг хорошо тронулся. Он закончил первый поворот сразу за Мюллером. Остальные следуют позади, все тринадцать машин в гонке.

Тринадцать? Бог ты мой! Как вы знаете, я не суеверен. Но — наш Дик! Для него сегодня все «13»: возраст — 26 лет, стартовый номер — 26. А по Адаму Ризу [15] Адам Риз — автор известного учебника арифметики XVI века. 26 это два раза по тринадцать. В заявочном листе его имя стоит на 13 месте. Год его рождения 1913-й. И к тому же 13 машин в гонке... Я ловлю себя на том, что три раза стучу по дереву. Хоть и не верю во все это – но, в любом случае, не помешает.

Кстати, почти все гонщики боятся тринадцати и еще «злой» семерки. Поэтому в большинстве гонок в качестве стартовых номеров используются только чётные числа.