Петр Слётов - Менделеев

Присутствие идеалистических предпосылок в общей философской направленности Менделеева (о ней нельзя говорить как о законченной концепции), сказывается очень отчетливо в странном консерватизме мышления, проявленном им даже в области физико-химических представлений, в науке, где беспримерно выразилась его же собственная смелость, где работа его была уверенным делом революционера. Помимо упомянутого уже нами свидетельства Н. Морозова о недоверии, с которым принял Менделеев открытие явлений радиоактивности, были и другие случаи, когда он проявлял упорный скептицизм по отношению к выводам, сделанным на основе его собственных положений. Проф. Чугаев отмечает: «До конца своих дней он оставался убежденным противником идеи о единстве материи, о происхождении химических элементов из одного общего начала. Главный мотив этого отрицания (независимо от чисто экспериментальной стороны этого дела), заключается в следующих словах Д. И.: «Удовлетворяя законному научному стремлению, естествознание нашло, в мире единство плана, единство силы и единство вещества (!), и убедительные доводы науки нашего времени заставляют каждого увериться в этих видах единства. Признавая единство во многом необходимо однако произвести индивидуальность и видимое множество, всюду проявляющееся».

Когда же мы обращаемся к трудам Менделеева по экономике промышленности — а нужно помнить, что был он одним из зачинателей этого раздела экономических дисциплин, выступал как «политико-эконом» лет 45 — когда знакомимся с его социологическими и политическими воззрениями, то видим, что идеалистические триады подобные «союзности, мене и любви», занимают все больше места, получают подчас решающее преобладание и приводят к ряду ошибочных построений.

На ряду с такими признаниями, как примат экономики в развитии политической истории, неизбежности социально-экономических процессов — о них мы упоминали, цитируя отдельные места из статьи «О возбуждении промышленного развития в России» — признаниями в духе исторического материализма, мы встречаем такое выражение идеалистических установок Менделеева:

«Идеалисты и материалисты видят возможность перемен лишь в революциях, а реализм признает, что действительные перемены совершаются только постепенно, путем эволюционным».

Ярким примером того, к каким разочарованиям приводили Менделеева эти «реалистические» установки, может служить сопоставление следующих фактов:

«Как принципиально убежденный реалист, я принадлежу к числу уже не малочисленных ныне, противников всяких войн». — писал Менделеев в первых главах «Заветных мыслей, заявляя себя далее защитником волонтерской организации армии, на основе национального оборончества. Но уже в последней главе этой книги ему приходится выступать по вопросу о том, «что можно требовать от Японии», т. е. далеко отойти от оборонческой позиции в сторону явно империалистических тенденций. Удручающее впечатление, произведенное на него русско-японской войной, отмечено уже нами и было прямым следствием разрыва субъективных воззрений с объективными результатами империалистического «пацифизма».

Не будь Менделеев такой крупной величиной, не играй он такой значительной роли в хозяйственно-политической жизни страны — через прессу и участие в промышленности, экономические труды — его ошибки и реакционность исходных, политических позиций были бы делом личной трагедии. Но он был выразителем большой категории научно-технической интеллигенции в эпоху бурной борьбы классов и, несмотря на свои крупнейшие ошибки, прозорливым исследователем разнообразнейших, областей народного хозяйства, куда вносил свои привычные — «меры и весы».

Вот положение, дающее нам представление о позициях Менделеева в основном вопросе капиталистического строя — о роли и значении капитала:

«Для меня капитал есть особая форма сбережения народного труда, способного возбуждать новый труд».

«…существо так называемого капиталистического строя — он увеличивает, а не уменьшает значение личного труда». Эти тезисы в корне противоположны марксистской оценке капитала, что ясно в наше время без комментариев. Вместо понимания капитала, как средства эксплуатации, выкачивания прибавочной стоимости за счет труда рабочего, как орудие господства паразитирующих классов поставлена идеалистическая и глубоко реакционная концепция, фетишизирующая капитал, возводящая его в «степень народного блага».

Приводя таблицу переделывающей промышленности С.-Американских Соединенных Штатов, Менделеев делает вывод:

«Отсюда очевидно, что предприниматели, заводящие фабрики, заводы или ремеслы, дают своей стране громаднейшие доходы, оставляя себе лично за свой труд и риск — помимо своего капитала — лишь сравнительно, очень немного! Рабочий, т. е., например, у нас это были бы босяки, жаждущие какого бы то ни было заработка, получают от фабрик и заводов в пять раз больше, чем предприниматели».

Не говоря уже об арифметике, которая определяет доходы предпринимателей и рабочих суммарно (и не без причины) — из сказанного выше видно, что Менделеев являлся апологетом промышленного капитала. В его высказываниях игнорируется классовая природа капиталистических отношений, утверждается мирное сотрудничество классов к выгоде обеих сторон.

Эти цитаты свидетельствуют зачастую, о крайнем политическом консерватизме Менделеева, особенно если мы вспомним признания его о знакомстве с учением социализма, если узнаем, что в его библиотеке основные приобретения по социологии падают на 90-ые годы, что среди них имеются два экземпляра «Капитала» Маркса, хранящие на полях менделеевские отметки, когда, наконец, учтем, что «Заветные мысли» писались в преддверии революции 1905 года.

Однако одновременно с этим Менделеев весьма определенно и настойчиво высказывается против всякого паразитизма. «Все — труду людскому». «Не только лежебоков, но даже и лентяев должно становиться все меньше и меньше по мере возрастания «блага народного». «От лентяев и лежебоков все отнимется когда-нибудь, несмотря ни на что, хотя сейчас еще часто не так».

Мирясь с существующим строем, не видя большой разницы между типами государственного управления при единоличном монархе или при парламентарной системе, Менделеев однако оговаривает: «Я готов утверждать, что современный порядок есть преходящий, вытекающий из разных особенностей земледельческого порядка течения дел».

И тем не менее Менделеев держался правого крыла либерально-прогрессивных слоев буржуазии.

В субъективных своих установках Менделеев оставался типичным представителем мелкобуржуазной интеллигентской прослойки, со всеми иллюзиями политического сознания, присущим его среде — верой в независимость своих убеждений, служение «благу народному», верой в бескорыстный труд на пользу стране… Этот разрыв между объективным значением его политической деятельности и субъективными стремлениями был прямым результатом отсутствия в его социологических построениях того научного метода, который так победоносно вел его по пути научных завоеваний в области естествознания. И в этом смысле гражданская судьба его достаточно трагична.