Андрей Шляхов - Распутин. Три демона последнего святого

Помимо растления легионов невинных дев, недоброжелатели и завистники обвиняли Григория Распутина в греховной связи с… императрицей Александрой Федоровной и ее старшими дочерьми. По этому поводу исчерпывающе высказался Арон Симанович. В своей книге «Распутин и евреи» он писал: «В Петербурге усиленно распространялись слухи, что Распутин находится в интимной связи с царицей и ведет себя также неблагопристойно по отношению к царским дочерям. Эти слухи не имели ни малейшего основания.

Распутин никогда не являлся во дворец, когда там не было царя. Я не знаю, по собственной ли инициативе или по царскому указанию он так поступал. Изредка Распутин встречался с царицей в ее лазарете, но всегда в присутствии свиты.

Также в слухах о царских дочерях нет ни слова правды. По отношению к царским детям Распутин был всегда внимателен и благожелателен. Он был против брака одной из царских дочерей с великим князем Димитрием Павловичем, предупреждая ее и даже советуя не подавать ему руки, так как он страдал болезнью, от которой можно было заразиться при рукопожатии. Если же рукопожатие неизбежно, то Распутин советовал сейчас же после этого умываться сибирскими травами.

Советы и указания Распутина оказывались всегда полезными, и он пользовался полным доверием царской семьи. Царские дети имели в нем верного друга и советника. Если они вызывали его недовольство, то он срамил их. Его отношения к ним были чисто отеческие. Вся царская семья верила в божественное назначение Распутина.

Он часто упрекал царицу в ее скупости. Он был очень недоволен, что вследствие бережливости царские дочери ходили плохо одетыми. Скупость царицы при дворе вошла в поговорку. Она стремилась даже в мелочах экономить. Ей было до того тяжело расставаться с деньгами, что она даже платья покупала в рассрочку.

Грязные сплетни давали мне повод к частым разговорам с Распутиным по поводу его отношений к царице и ее дочерям. Эти злостные сплетни меня сильно беспокоили, и я считал бессовестным распространение безобразных слухов про безукоризненно ведущих себя царицу и ее дочерей. Чистые и безупречные девушки не заслуживали этих распространяемых бессовестными создавателями сенсаций обвинений. Несмотря на их высокое положение, они были беззащитны против такого рода слухов.

Было стыдно, что даже родственники царя и высокие сановники также занимались муссированием этих слухов. Их поведение можно назвать тем более низким, что им доподлинно была известна вздорность этих слухов. Распутин возмущался этими слухами, но по причине своей невиновности не принимал их особенно горячо к сердцу. Я учитывал положение в этом отношении иначе и считал необходимым выступать против этих слухов и часто упрекал Распутина в его безразличии к этому вопросу.

— Что ты хочешь от меня, — кричал на меня во время таких разговоров Распутин. — Что я могу сделать? Разве я виноват, что про меня клевещут таким образом?

— Но недопустимо, чтобы из-за тебя разводились нелепые сплетни на великих княжен, — возражал я. — Ты должен же понять, что каждому жаль бедных девушек и что даже царицу замешивают в эту грязь.

— Убирайся к черту! — кричал Распутин. — Я ничего не сделал. Люди должны понять, что никто не загрязняет то место, где он кушает. Я служу царю и никогда ничего подобного не осмелюсь сделать. На такую неблагодарность я неспособен».

Старец действительно не был способен на неблагодарность. Ни на большую, ни даже на малую. Он воздавал добром за добро, а зло обычно прощал.

Когда-то обычный женатый мужик, Григорий Распутин решил испытать себя воздержанием. Достижение бесстрастия было его целью.

С бесстрастием, увы, ничего не получилось. «Блудный бес», а точнее говоря — любовь к жизни, к ее большим и малым радостям, оказалась сильнее воли старца. Тогда Григорий изменил свои взгляды. Конечно же, он страдал. Мучился сознанием собственной слабости, упрекал себя в отсутствии воли.

Похоть возобладала над святостью, и тогда Распутин решил изгонять грех грехом и перестал сдерживать себя. Чистая душа его оградилась от грешной плоти невидимым барьером, и пока плоть грешила, дух пребывал в святости.

Как такое возможно?

А почему бы и нет? Все ведь определяется помыслами, намерениями. Своим многочисленным женщинам Григорий Распутин дарил любовь, наиглавнейший и бесценный дар Божий. Сознание собственной греховности нисколько не умаляло величия любви, а, напротив, возвышало ее еще больше.

Он грешил и страдал. Страдание очищало его ненадолго — плоть начинала требовать своего, и дух снова и снова не мог совладать с нею. Распутин раскаивался, мучился неизбежностью новых грехов и постепенно пришел к выводу о том, что в плотской любви вообще нет никакого греха, подобно тому, как нет его в Любви вселенской.

Тогда он смог вздохнуть спокойно и предаться земным радостям без самоедства. Любовь победила, да победила так, что порой Распутин начинал терять чувство меры…

Но никогда не совершал он насилия над женщинами, ибо любовь и насилие несовместимы. Принуждение убивает любовь и превращает радость в страшный грех.

Выполняя свое предназначение на земле, Распутин дарил утешение всем, кто обращался к нему за помощью. И разве есть его вина в том, что многим женщинам было мало утешения словесного, духовного?

Обличителям же нелишне вспомнить: «Когда же продолжали спрашивать Его, Он… сказал им: кто из вас без греха, первый брось на нее камень» (Иоанн.8:7) и «Нет человека, который не согрешил бы» (2, Пар. 6, 24) .

Матрена Распутина писала: «Я запомнила один спор, который шел между Марией Евгеньевной Головиной и Анной Александровной Вырубовой в присутствии, разумеется, отца — во время обычных чаепитий.

А разговор, как это бывало, начался с материй духовных и плавно перетек на материи вполне житейские, к чему, собственно, все, кто не обнаруживал себя ханжой, и стремились.

Что сильнее — любовь или страсть? Где скрещенье? И есть ли оно?

Мария Евгеньевна утверждала, что любовь сильнее страсти, потому что способна длиться дольше, что сладка как раз не страсть, а любовь, и даже безответная, безнадежная, больная и мучительная.

Анна Александровна же, напротив, уверяла, что страсть сильнее, так как всегда подавляет и подчиняет себе любовь, что никакого скрещенья нет и быть не может — либо одно, либо другое…

Обе горячились, сбиваясь от волнения на французский, тут же торопясь перевести каждая отцу свои доводы.

Отец так и не вмешался. Он просто смотрел на них с жалостью — никак не хотели договориться между собой две несчастные в любви и страсти женщины, одна обманутая, другая поруганная».

Ярой ненавистницей Распутина прослыла фрейлина Софья Ивановна Тютчева, внучка известного поэта, состоявшая при царских дочерях. Некоторые склонны видеть в ней безвинную страдалицу, осмелившуюся открыть царю и царице глаза на истинный облик Распутина и за то пострадавшую, а некоторые — весьма самонадеянную дамочку, рискнувшую учить жизни своих царствующих работодателей.