Андрей Шляхов - Распутин. Три демона последнего святого

С Илиодором Распутиным впервые поспорил в 1901 году по поводу Льва Толстого, отлученного от церкви за глумление над таинством евхаристии. Сразу же после смерти Толстого в ноябре 1910 года Илиодор начал бомбардировать императора Николая II телеграммами, осуждающими великого писателя. Очень скоро Илиодору пришел ответ от Распутина: «Немного строги телеграммы. Заблудился в идее — виноваты епископы, мало ласкали. И тебя тоже бранят твои же братья. Разберись».

Илиодор не внял вразумлению. Скорее наоборот — у себя в монастыре выставил портрет Толстого для того, чтобы в него плевали благочестивые паломники (неужели подобный поступок подобает христианину?), а узнав о том, что дом Толстого собираются превратить в музей, отправил в столицу протест, призывающий не выставлять «наравне со священными реликвиями всей России» такие сомнительные экспонаты, как «еретические рукописи, рубахи, лапти и грязные вонючие портянки кощунника, безбожника и еретика Толстого».

Кстати говоря, Распутин весьма уважал Льва Толстого как искреннего религиозного проповедника, глашатая праведной простоты.

Первый ощутимый удар по Распутину был нанесен из Москвы. Как тут не вспомнить вечное противостояние, противоборство двух столиц — петровской и Первопрестольной, чужеродной европейской и исконно славянской, Петербурга и Москвы.

Врагами Распутина были многие известные москвичи, входившие в окружение старшей сестры императрицы, великой княгини Елизаветы Федоровны, вдовы убитого террористом Каляевым дяди Николая II московского генерал-губернатора великого князя Сергея Александровича. К «московской клике» (термин этот ввела в обиход сама императрица) принадлежали внучка поэта Софья Тютчева, семья московского генерал-губернатора князя Юсупова, московский губернатор генерал Джунковский, впоследствии ставший товарищем министра внутренних дел, и московский предводитель дворянства А. Д. Самарин, несмотря на возражения императрицы все же назначенный обер-прокурором Священного Синода.

Отношения между сестрами — Елизаветой и Александрой — останутся натянутыми до конца их дней. Именно из-за великой княгини Елизаветы Федоровны Москва будет неуютной для императрицы даже в тяжелые годы Первой мировой войны.

Начальник дворцовой охраны генерал Спиридович вспоминал: «6-е декабря (1914 года. — А. Ш. ), день своего Ангела, Государь решил провести в Воронеже, куда должна была приехать из Москвы Царица с двумя старшими дочерьми. Много работая на раненых в Царском Селе и Петрограде, Государыня объезжала и другие города, где контролировала учреждения своего имени и посещала, сколь хватало ее сил, госпиталя. Последние дни Царица провела в Москве, где производила осмотры с Елизаветой Федоровной.

В царские поезда уже дошли слухи, что там было не совсем ладно. Писали, что Царица недовольна генералом Джунковским, который будто бы скрыл от Москвы время приезда Ее Величества, народ не знал и т. д. Случай обобщили и развили в целую, против Царицы, интригу, которой якобы много содействовала бывшая воспитательница Тютчева. Присутствие при поездках Царицы Вырубовой, которая не занимала никакой придворной должности и имя которой было так тесно связано с именем Распутина, несло за Царицей все те сплетни, которые обычно были достоянием только Петрограда. Царица была упорна в своих симпатиях, Вырубова же не желала отходить от Ее Величества и тем наносила много вреда Государыне. С ней тень Распутина всюду бродила за Царицей…

Настроение в Москве, в высших кругах было странное. Несмотря на то, что Распутин никакого участия в поездках Государя не принимал и отношения к ним не имел, московские кумушки очень им занимались. Правда, он к этому времени завязал близкие отношения со многими московскими дамами. Нашлись многие поклонницы его всяческих талантов. Центром всего этого недоброжелательства по связи с Распутиным было ближайшее окружение В. Кн. Елизаветы Федоровны во главе с упоминавшейся уже Тютчевой.

Сама Великая Княгиня, как будто отошедшая от мира сего, очень занималась, интересовалась вопросом о Распутине. Это создало около нее как бы оппозиционный круг по отношению Царицы. Все падало на голову Царицы и теперь особенно…»

Антираспутинская, если можно так выразиться, газетная кампания была с благословения епископа Феофана начата двумя москвичами — правым монархистом Львом Тихомировым, в молодости бывшим народовольцем, и православным миссионером, ассистентом профессора Московской Духовной академии и издателем «Религиозно-философской библиотеки» Михаилом Новоселовым, когда-то принадлежавшим к толстовцам. Новоселов входил в ближайшее окружение великой княгини Елизаветы Федоровны. В отличие от Тихомирова, он никогда не прекращал нападок на Распутина.

Тихомиров же впоследствии писал в своем дневнике: «Я писал о Гришке в газете, когда думал, что его можно уничтожить, и когда убедился, что нельзя, то уже не писал, п. ч., конечно, не хотел подрывать Царскую священную репутацию. Но что касается разврата Гришки, то это факт, о котором мне лично говорил покойный Столыпин. Столыпин просил меня не писать больше, именно потому, что ничего, кроме подрыва царского, из этого не выйдет. Но самый факт гнусности Гришки — им вполне подтверждался.

И вот рок продолжал свое гибельное дело. Гришка все более наглел, о нем стала кричать постепенно вся Россия. И как теперь это исправить? Хоть бы его и прогнали — все равно не поверят… Тяжкий грех на Саблере и на епископах, допускавших обнагление этого негодяя, поведение которого иногда способно возбудить мысль, что он нарочно компрометирует Царскую Семью».

Примечательно, что словно в благодарность за кампанию против Григория Распутина в 1912 году Новоселова избрали почетным членом Московской Духовной академии.

Названия сенсационных материалов в «Московских ведомостях» сразу же привлекли внимание публики: «Прошлое Григория Распутина», «Духовный гастролер Григорий Распутин», «Еще нечто о Григории Распутине».

Довольно скоро при содействии Председателя Государственной думы, основателя и лидера дворянско-купеческой партии октябристов москвича Александра Гучкова из малоповоротливых и малоизвестных за пределами Первопрестольной «Московских ведомостей», газетная компания перекинулась в Северную столицу — в петербургскую газету «Речь», орган партии кадетов. Гучков приложил к этому руку не потому, что испытывал неприязнь к Распутину, а потому что терпеть не мог Николая II.

Гучков вообще был яркой личностью — старообрядец, авантюрист, дуэлянт. Главным его качеством было непомерное честолюбие. Собственного возвышения Гучкову было мало — для полного счастья ему хотелось принизить тех, кто стоял над ним и над всей Россией — семейство Романовых.