Лидия Чуковская - Записки об Анне Ахматовой. 1952-1962

О каком именно издании стихотворений Ахматовой по-итальянски идет речь, – мне установить не удалось.

«Не бывать тебе в живых» – БВ, Anno Domini; № 70.

Не имея возможности прочитать все статьи и воспоминания об Анне Ахматовой, напечатанные за рубежом, приведу лишь один пример «главной лжи», которая ее возмущала. В томе первом «Сочинений», опубликованном в 1965 году (то есть через 6 лет после гневного монолога Анны Андреевны, приводимого мною), в предисловии Г. П. Струве на с. 7 читаем: «the period between 1925 and 1940 was indeed a period of almost complete poetic silence…» («период между 1925 и 1940 был периодом почти полного молчания»). И это написано о периоде, когда был создан «Реквием» и многое другое! Далее Г. П. Струве производит подсчет: около полудюжины стихотворений Ахматова написала с 1925 по 1931; немногие в 1936 и одно в 1939… Как видит читатель, ознакомившийся хотя бы с первым томом моих «Записок», со сборником «Памяти Анны Ахматовой», а также с ББП, – подсчет, произведенный Г. П. Струве, неверен. Подобный подсчет и не мог быть верным. Находясь за тысячи километров от поэта, о котором пишешь, да к тому же еще по ту сторону железного занавеса – подсчитать, сколько стихотворений и когда этим поэтом создано – затея неисполнимая, в особенности если сознавать, что речь идет о периоде, когда А. А. не только не имела возможности печатать свои стихи, но даже записывать их. Откуда же Г. П. Струве почерпнул приведенные цифры?

Однако автор предисловия столь уверен в своих подсчетах, что с небольшой оговоркой повторяет их в 1967 г. в новом издании первого тома «Сочинений». (Подсчет см. на с. 7, оговорку на с. 17; о подсчетах такого рода см. «Записки», т. 3. – Приложение 2. – Ред.)

Целые десятилетия стихотворения Анны Ахматовой, созданные в 20-е, 30-е, 40-е, 50-е, а отчасти и 60-е годы, хранились лишь в памяти Анны Андреевны и ее друзей. И достоянием печати со временем оказались они только благодаря тому, что в это хранилище доступа не имел никто.

Строки из стихотворения Б. Пастернака «Свидание».

5 апреля 1959 года в «Литературе и жизни» были опубликованы только два из перечисленных стихотворений: «Последний сонет» под названием «Летний сонет» («Здесь все меня переживет») и «Музыка». Но «Музыка» не в подлинном виде, а в ином, спасающем от цензуры.

(Подлинный см. в «Седьмой книге» – БВ; № 73.) Что же антисоветского обнаружила в этом стихотворении цензура? Печаль, одиночество, могила. Это считалось недопустимым «упадочничеством», и потому А. А. создала новый вариант, уже лишенный мыслей об одиночестве. Вот этот второй вариант:

МУЗЫКА

В ней что-то чудотворное горит,

И вся она немыслимо лучится,

Она сама со мною говорит

И утешать мне душу не боится.

Открыты широко ее глаза,

И грозен за плечами блеск воскрылий.

И это все – как первая гроза.

Иль будто все цветы заговорили.

Это – вариант-заместитель. Горечь подлинника, слово «могила» – истреблены.

Два других стихотворения – «Август», тоже измененный для цензуры, и «Лирическое отступление» (отрывок из «Поэмы») – опубликованы в том же году в журнале «Москва», № 7, с. 144.

«Август» («Был вещим этот сон или не вещим») впоследствии переименован в «Сон» – БВ, Седьмая книга.

Н. Н. Пунин с 1918 года по начало двадцатых был заведующим Петроградским отделом изобразительных искусств в Народном комиссариате просвещения. О нем подробнее см. «Записки», т. 1, «За сценой»: 1.

Составляя впоследствии «Бег времени», А. А. дала другой вариант:

Но в «Беге» стихотворение напечатано не было. Впервые опубликовано за границей в сб. «Памяти А. А.», с. 24; у нас – сначала в 1988 году в статье Юрия Карякина ««Ждановская жидкость», или Против очернительства» (см. «Огонек», № 19, с. 25); затем четверостишие вошло во многие сборники стихов Ахматовой – см. например, сб. «Узнают…», с. 283.

«Сухо пахнут иммортели» – строка из стихотворения «Жарко веет ветер душный» – БВ, Вечер.

Строфа в «Решке»:

Строфа в «Эпилоге»:

(Подряд и целиком «лагерные строфы» в «Эпилоге» см. № 71).

О новом, «подземном сдое», возникшем в «Поэме», см. с. 460–462.

А. А. ошибалась. В «Москве» в № 7 за 1959 год были опубликованы три отрывка из «Поэмы без героя» под общим заглавием «Из поэмы «Триптих»», а также стихи из цикла «Шиповник цветет»: «По той дороге, где Донской» и «Сон» (БВ, Седьмая книга). Об этой же публикации см. в примеч. на с. 367–368.

«Мичуринец» – название железнодорожной станции и поселка садоводов. Неподалеку – писательские дачи в поселке «Литературной газеты». Все вместе – в трех-четырех километрах от Переделкина.

Марина Николаевна Чуковская (1905–1993) – жена моего старшего брата, Николая.

«Летний сад», «Подумаешь, тоже работа», «Имя», «Сдобно дальнему голосу внемлю» – БВ, Седьмая книга.

Михаил Михайлович Зощенко скончался 22 июля 1958 года в Сестрорецке и был похоронен на сестрорецком кладбище. Ахматова написала об этом событии такие стихи:

«Две новые повести Пушкина» – ОП, с. 194.

БВ, Седьмая книга; № 72.

Этого она и не переменила – БВ, Седьмая книга; № 13.

«Насдедница» – ББП, с. 302; № 74.

Стихотворение «Из цикла «Ташкентские страницы»» – БВ, Седьмая книга; № 75.

«Луна в зените», 1 – БВ, Седьмая книга.

«Смерть», 1 – БВ, Седьмая книга.

«Новые строфы о Блоке» в действительности – одна новая строфа: «Это он в переполненном зале». (Ниже, в следующей строфе было «И поведано чьим-то словом», стало – «И его поведано словом».) Но одна-единственная новая строфа переосмыслила и преобразила весь отрывок, посвященный портрету в спальне героини. Привожу все строфы о портрете – новую и старые – подряд: