Михаил Пришвин - Дневники 1930-1931

…вырождение берендеева царства… — В 1925 г. в «Красной нови» была опубликована книга Пришвина «Родники Берендея. Из записок фенолога с биостанции "Ботик"» (это была «Весна», первая часть будущей книги «Календарь природы»). Тогда критика высоко оценила новое произведение писателя: отмечалась «преемственность между исследовательской лирикой Пришвина и пантеистическим раздумьем Кнута Гамсуна или философскою живописью Шеллинга», «записки фенолога» характеризовались как «очаровательная лирическая поэма в прозе» (Войтоловский Л. Печать и революция. 1926. № 8). Однако в 1930 г. рапповской критикой книга была подвергнута полному разносу: «Творимая легенда о берендеевом царстве — это, по существу, опоэтизация остатков древней дикости, идеализация и идиллизация тьмы и суеверия, оправдания старины, а следовательно, один из способов борьбы против нашей советской культуры» ( Ефремов А. Красная новь. 1930. № 9–10).

…эти портреты даром не прошли . — Речь идет о художнике Бостреме, который, мучаясь и страдая, писал на заказ портреты вождей.

…миллионы умученных (невинно) людей, вот отчего «темпы»… — судя по записи, Пришвин не знает того, что именно Рыков, Томский и сторонник Бухарина Угланов на Пленуме ВКП(б) (окт. 1928 г.) выступили против сталинских резолюций о необходимости догнать и перегнать капиталистические страны путем усиления темпов индустриализации и коллективизации, поскольку тогда, руководствуясь желанием сохранить единство партии, они за эти резолюции проголосовали; так же и вынужденность раскаяния Рыкова и Томского на XVI съезде партии в 1930 г. была для неискушенного в кулуарных политических интригах того времени человека непонятна. См.: Верт Н. История советского государства. 1900–1991. М.: Издательская группа «Прогресс», 1992. С. 184, 202.

При чтении фельетона Радека. — В течение 30-х гг. (до 1936 г.) К. Б. Радек был одним из самых известных журналистов газеты «Известия», в которой один за другим появлялись его фельетоны. В 30-е гг. в деятельности отечественных средств массовой информации происходит серьезный поворот. С их помощью утверждаются жесткая диктатура авторитарной власти, командно-административные методы руководства всеми формами жизни. Пресса становится важнейшим инструментом в руках партийно-государственного аппарата, она служит внедрению официальных политических и идеологических установок и одновременно — дискредитации их оппонентов. Наибольшую популярность К. Радеку, постоянно печатавшемуся в «Правде» и «Известиях», принесла его книга «Портреты и памфлеты», изданная в 1927 г. В ней, кроме очерков о Ленине, Свердлове и других государственных деятелях, еще можно было прочитать и о Троцком. Однако в двухтомнике, вышедшем под тем же названием в 1934 г., уже в сильной степени проявилось влияние культа личности Сталина. Очерк о Троцком был снят, зато появился другой, полный хвалебных слов в адрес вождя, — «Зодчий социалистического общества», что продолжалось в каждом новом его фельетоне.

Вчера меня задела статья в «Новом мире», где автор осуждает «Перевал»… — речь идет о статье Арк. Глаголева «О художественном лице «Перевала». См. коммент. к «биологизм» в литературе.

К. Леонтьев где-то говорит, что пессимизм или неверие в будущее благополучие человечества, обыкновенно сопровождается оптимизмом в частных делах… — ср.: Леонтьев К. О всемирной любви. Речь Ф. М. Достоевского на Пушкинском празднике (1880) (указано Г. Б. Кремневым).

…в свое время я был именно таким… — речь идет о юношеском увлечении марксизмом, когда, будучи студентом Рижского политехникума, Пришвин с 1893 по 1896 г. участвует в работе марксистских кружков, затем в 1897 г. следует арест, годичное одиночное заключение в Митавской тюрьме и высылка на родину в Елец. В летописи жизни, составленной Пришвиным в 1918 г., коротко отмечено: «1896…. схожусь… с марксистами, перевожу Бебеля. 1897. Попадаю в тюрьму за марксизм. Это один из определяющих моментов жизни… 1898–1900. Высланный на родину в Елец, продолжаю быть марксистом. 1900. В Берлине, Йена, Лейпциг. 1902. Марксизм мой постепенно тает… я учусь на агронома и хочу быть просто полезным для родины человеком. Сумасшедший год. Весной после окончания в Лейпциге еду посмотреть Париж. Встреча (имеется в виду Варвара Петровна Измалкова, студентка Сорбонны, и вспыхнувшая любовь к ней. — Я. Г. ), последующий переворот от теории к жизни, определивший все мое поведение». Ср.: Дневники 1918–1919. С. 366.

К. Леонтьев: «Только созданное для себя и по-своемуможет послужить и другим». — См.: Леонтьев К. Епископ Никанор о вреде железных дорог, пара и вообще об опасностях слишком быстрого движения жизни (1885) (указано Г. Б. Кремневым).

«Кащеева цепь» — Автобиографический роман «Кащеева цепь» (1927).

…пьеса для чтения «Базар»… — «Базар. Пьеса для чтения вслух» (1916–1920) (Впервые: Собр. соч. 1927–1930. Т. 4. С. 159–194). Первоначально называлась «Чертова Ступа».

В авторской ремарке Пришвин пишет: «В Кремле города, бывшего когда-то сторожевым окраины Московского государства, ныне в каменных и как бы приплюснутых, без всякой архитектуры, домах, похожих на сундуки царства Ивана Калиты, живут богатые купцы, окруженные цепью полуголодных, озлобленных мещанских слобод. В этих слободах рождается дух зависти и злобы, столь сильный, что носитель ее, мещанка, прозванная Чертова Ступа, может существовать не как рядовая мещанка, ворчащая на недостатки сего дня, а как одержимая, как дух, пророчествующий хотя бы только на завтрашний день. У нее маленькое, в кулачок, лицо с одним далеко выдающимся зубом, голос сиплый, простуженный; отхаркивается; в правой руке — всегда "цигарка"; во время речи, с приподнятой рукой, двумя пальцами и цигаркой, заключенной, как в двуперстии, она смутно (как обезьяна) напоминает боярыню Морозову в картине Сурикова» (Собр. соч. 1935–1939. Т. 4. С. 295).

Ср.: «Люди, которых я описал в "Чертовой Ступе", существуют в действительности, и русские люди, близкие к русскому быту, узнают их, а далекие от них считают за мои изобретения, "химеры" (Вяч. Иванов за талантливые, Гершензон за бездарные). Вопрос: есть ли ценность в том, что эти люди существуют» (Дневники 1920–1922. С. 101). «Задумал я, было, составить книгу под общим названием "Чертова Ступа" — первой поместил бы сцену (пьесу), потом показал бы все пережитое (многое написано в отрывках), поработаю, поработаю и оборвусь — нецензурно выходит (напр., как опускают в прорубь мужика при взыскании чрезв. налога)» (Дневники 1920–1922. С. 235–236).