Сергей Кабанов - На дальних подступах

Мне стало понятно, куда пойдет с батареями «Луга». Только не знал я, что сам встречу ее в порту назначения.

Закончив информацию, заместитель наркома сказал, что в Эстонию надо немедленно послать командира, знающего береговую оборону, и назвал меня. Стало очевидно, что это не простая командировка. Товарищ Левченко предложил мне немедленно сдать дела по тылу флота командиру главвоенпорта КБФ Митрофану Ивановичу Москаленко, в то время капитану 2 ранга, и через двое суток в 14.00 явиться на Балтийский вокзал в Ленинграде.

За двое суток я успел сдать дела, подписать вместе с Москаленко сменный рапорт, доложить о передаче должности командующему, осмотреть в Автово, в новом флотском доме, две небольшие комнатки, выделенные для моей семьи, вернуться в Лебяжье, собрать небольшой чемодан с бельем, пакетик с бутербродами и в точно назначенное время явиться 9 октября на вокзал.

В тупичке слева от вокзала стоял специальный вагон заместителя Народного комиссара Военно-Морского Флота СССР Ивана Степановича Исакова. Я вошел в вагон и доложил о своем прибытии.

— Кто вас провожает? — спросил Исаков — он, наверное, видел в окно, как я прощался на перроне с женой.

Выслушав мое объяснение, Исаков спросил, есть ли у меня с собой советские деньги. У меня в кармане было две тысячи рублей.

— Деньги отдайте жене. Вам они не понадобятся.

Мы привыкли с женой к скитаниям и разлукам, но за границу я уезжал впервые. Странное состояние: ехать неведомо куда без гроша в кармане. Почти, как в годы гражданской войны, с той лишь разницей, что теперь я комбриг и «питательные пункты» мне не понадобятся. Впрочем, лишних вопросов задавать не положено. Я отдал деньги жене и вернулся в вагон.

Моим спутником в вагоне замнаркома оказался полковник Петр Трофимович Петрухин, старый знакомый по походу на линкоре «Марат» к устью Финского залива, вместе оморячивались. Петрухин — летчик-истребитель, добровольно участвовал в войне против фашистов в Испании, был ранен в ногу, награжден двумя орденами Красного Знамени. Расспрашивать его об Испании не полагалось — это было военной и дипломатической тайной. Мы рассуждали о поездке, хотя оба не знали, что ждет нас впереди.

10 октября в 8 утра наш поезд прибыл в Таллин, вагон отцепили и поставили в тупик. Место, куда ставили вагон, окружили солдаты и жандармы. Особенно выделялись жандармы громадным ростом и формой: голубые драповые шинели с блестящими пуговицами и бляхами поясов, голубые фуражки с черными, окантованными латунью козырьками. На этом чужом вокзале в чужом городе в столь необычном окружении я почувствовал себя тоскливо.

Иван Степанович Исаков тут же уехал в посольство, оставив нас с Петрухиным в вагоне.

В тот день военные делегации Советского Союза и Эстонии подписали протокол о размещении наших наземных и воздушных войск и достигли соглашения по морским вопросам. Пока порт Палдиски был не готов для приема большого числа кораблей, наш флот получил право временно базироваться в Таллине. На эти переговоры и ездил в тот день в город заместитель нацкома.

За обедом он предупредил меня, что 11 октября к нам придут гости, с которыми следует установить контакт. А 12 октября я должен поехать в Палдиски — туда 13 октября придет «Луга».

И. С. Исаков дал мне небольшую книгу, приказав внимательно ее прочитать. Не помню названия и автора книги, но для меня она была крайне полезной. В ней подробно рассказывалось о Моонзундском архипелаге и его военном значении — кто владеет островами, тот владеет и Балтийским морем. Исаков в юности сам участвовал в Моонзундском сражении русского флота на эскадренном миноносце «Изяслав», как моряк и ученый он многое знал об этих островах. У меня таких знаний, конечно, не было — мы тогда, к сожалению, мало изучали отечественную историю.

Книга, которую дал мне замнаркома, приоткрыла завесу над тем, что предстояло делать. Очевидно, придется заново создавать оборону островов, намеченных как место базирования для флота. Но какие там будут силы, каковы задачи, пределы наших возможностей в условиях договора с буржуазной страной — этого я знать не мог. Не знал я и куда назначены батареи, погруженные на «Лугу». Так, словно в тумане, начиналась моя работа по строительству баз в Прибалтике, определившаяся позже как организация БОБР — Береговая оборона Балтийского района.

Гостями, прибывшими в вагон И. С. Исакова на следующий день, оказались двое: высокий худощавый офицер с нашивками капитана 3 ранга на кителе — командующий эстонским флотом; пожилой, среднего роста офицер, чином постарше — капитан флота, был его помощником по береговой обороне.

Капитан флота охотно ответил на все мои вопросы о Палдиски, где по договору предполагалась база флота, и даже предложил показать мне этот город и порт, обещав с утра на другой день заехать за мной на машине.

На следующее утро этот офицер заехал за мной и по пути в Палдиски показал мне Таллин и его крепостные, сооружения. Он свободно говорил по-русски и хорошо знал историю страны.

До Палдиски мы доехали меньше чем за час. Дорога была отличная, такими дорогами я не был избалован в Ижорском районе.

У въезда в город нас встретила группа эстонцев во главе с мэром.

Мой сопровождающий знал, как надо знакомить военного человека с городом. Прежде всего мы поехали на скалистую оконечность полуострова Пакри, где высоко над морем стоял маяк, построенный еще при Петре Первом.

Петр начал в 1723 году строить базу флота в Роггервике, позже названном Балтийский порт, а ныне — Палдиски. При его жизни были воздвигнуты крепость, мол и маяк, потом строительство прекратили.

Не знаю, та ли самая башня возвышалась над морем, возможно, это была уже новая постройка, но вид с маяка Пакри открывался отличный. Я получил первое зрительное представление не только о городе и гавани, но и о проливе Роггервик с его двумя островами — Малым и Большим Рогге: через короткое время там предстояло строить батареи.

В городе нас снова встретил мэр. Я сообщил ему, что для размещения советского гарнизона нам срочно нужны жилье и служебные помещения. Мэр, очевидно, уже получил указания от своего правительства, он сказал, что нам отведены все склады в порту и восемь домов, расположенных в одном квартале, — полторы тысячи квадратных метров жилья. Для начала неплохо. Нас пригласили на обед в частный ресторан «Роггервик». Я пишу «частный», потому что мне, человеку Советской страны, трудно было привыкнуть к тому, что в этой буржуазной стране все частное — и магазины, и рестораны, и гостиницы, и предприятия. То и дело слышишь, бывало, удивленные вопросы молодых краснофлотцев: «А это что — частное или государственное?» И не менее удивленные ответы местных жителей: «Ну, конечно, собственное, хозяина…» Быстро, всего за два десятилетия, мы отвыкли от такого понятия, как частная собственность.