Тофик Бахрамов - Судья показывает на центр

Комментируя предстоящий матч, спортивный обозреватель этой газеты Бернард Джоу, как и большинство его товарищей по перу, отдавал предпочтение нашей сборной. Его прогноз основывался на высказывании тренера португальцев Отто Глория:

— Мы считаем свою миссию здесь выполненной…

«Русские же стремятся к славе, — подчеркивал Джоу. — Сильное честолюбие во всем, что касается спорта, заставляет их делать невозможное. В частности, именно это способствовало их успеху на Олимпийских играх и первенстве Европы».

В заключение Джоу выражал надежду, что в предстоящем состязании оба коллектива покажут боевой и корректный футбол. И журналист тут не ошибся. Встреча действительно прошла в захватывающей борьбе. Ошибся Джоу только в ее исходе.

Судье Дагналлу было на поле немного работы. Игра шла легко, в рамках правил, которые футболисты преступали весьма редко. Решения арбитра, на мой взгляд, были объективны и справедливы. Некоторые журналисты обвиняли Дагналла в том, что он во втором тайме не назначил пенальти, когда Банишевский, отобрав мяч у Феста, влетел в штрафную и упал, столкнувшись с Перейрой. Позднее я несколько раз смотрел этот эпизод в видеозаписи по телевизору и, говоря откровенно, тоже вряд ли бы назначил одиннадцатиметровый.

Самый большой интерес, конечно, вызвала дуэль Воронина и Эйсебио. Она закончилась в пользу Воронина. Он, играя на перехвате, отрезал «Черную жемчужину» от партнеров. В глубине же поля, куда Эйсебио вынужден был оттягиваться, он не представлял серьезной опасности для наших ворот. Однако «местная» победа, одержанная Ворониным в блестящем стиле, не спасла нас от поражения.

Как ни самоотверженно сражался Муртаз Хурцилава, он все же проигрывал верховые мячи высокорослому Торресу, который в этот день сыграл едва ли не лучший свой матч. Сначала Муртаз отбил рукой навесной мяч, опасаясь стоявшего за спиной Торреса, и Эйсебио четко реализовал пенальти, а за две минуты до конца не дотянулся до передачи, и Торрес с ходу мощно пробил в «девятку». Яшин был бессилен что-либо сделать…

Я не виню Муртаза. Спорт есть спорт, кто-то выступает сильнее, кто-то слабее. Это был поединок равных. И если после встречи с ФРГ наши ребята покидали поле раздосадованными, то сейчас они шли в обнимку со своими соперниками, и по их лицам я видел, что они играли в «охотку», получив сами, как и зрители, как и их противники-португальцы, огромное эмоциональное удовольствие от классного футбола.

Неистребимый оптимизм английских газет достиг своей наивысшей точки. Какой-то остряк пустил шутку: оптимисты — люди без воображения. О лондонской прессе этого не скажешь. Журналисты предвидели не только победу британской сборной, но и мельчайшие детали той или иной церемонии, начиная от круга почета по «Уэмбли» и кончая маршрутом, по которому должен будет двигаться автобус с футболистами со стадиона. Словно из рога изобилия сыпались предложения о наградах и почестях, ожидающих английских игроков. Еще не прозвучал победный клич — знаменитая песня английских болельщиков «Когда святые входят в рай», — а на родине братьев Чарльтонов — в шахтерском городке Шингтон — уже разработали программу их торжественного чествования. Психологический пресс давил все с большей и большей силой, и мы, судьи, все чаще и чаще вспоминали Леева и его демонстративный отъезд.

В беседах между арбитрами была высказана мысль, что вольно или невольно, но буря, бушующая в Англии вокруг ее национальной сборной, влияла на качество судейства и в известной степени была причиной нареканий, которые раздавались в наш адрес. Уже после завершения чемпионата я обратил внимание на одну любопытную деталь: точка зрения футбольных специалистов по вопросу общего уровня судейства совпала в целом с мнением, сложившимся в среде арбитров. Зато журналисты и болельщики предъявляли рефери требования, приемлемые разве что к роботу, а не к живому человеку. Они словно забывали, что у судьи есть и сердце, и нервы.

Что же касается повышенной нервозности, легкой возбудимости арбитров, то они не ускользнули от внимания Судейского комитета ФИФА. По его инициативе, чтобы хоть немного снять напряжение, организовали несколько увлекательных экскурсий.

Наиболее яркая из них — посещение заповедника в имении лорда Маргеса Бата. В огромном парке без присмотра гуляют львы, довольно равнодушно поглядывающие на посетителей. Поначалу мы немного дичились этих «добродушных» животных, но потом настолько осмелели, что принялись фотографироваться в их компании. Готфрид Динст даже взял на руки львенка и, приняв надлежащую позу, повернулся к объективу. Стоящий рядом Швинте потянул малыша за хвост. От неожиданности львенок выпустил когти и поцарапал Динста.

Динст рассвирепел.

— Я не посмотрю на то, что мы с тобой старые друзья! — закричал он на Швинте.

Но тут, перекрывая его голос, заговорил спрятанный где-то репродуктор.

— Внимание! Только что объявлено: финал судят Динст (Швейцария), Гальба (Чехословакия), Бахрамов (СССР). Повторяю…

Динст осекся на полуслове и выпустил из рук львенка, который, поджав хвост с маленькой темной кисточкой на конце, припустил к родителям, с видимым интересом наблюдавшим за своим дитятей.

Флегматичный, бледный юрист доктор Гальба сразу порозовел и, не скрывая радости, принялся колотить меня по спине.

Немедленно мы оказались в центре внимания. Впервые в истории мировых футбольных чемпионатов все трое арбитров награждались золотыми свистками и копиями золотой статуэтки богини Нике.

— Исполнилась моя самая заветная мечта! — воскликнул, обращаясь к нам, Динст.

А охотник пошутить Швинте, намекая на любовь Динста беседовать с журналистами, добавил:

— Теперь у Готфрида возьмут больше интервью, чем у всех остальных арбитров мира, вместе взятых.

Вернувшись в Лондон, Гальба, Динст и я провели несколько совместных тренировок, подолгу бродили по Лондону, беседуя о всякой всячине. Я узнал, что Готфрид — управляющий почтово-телеграфной конторой в Цюрихе, что он свободно владеет немецким и английским языками, что, достигнув вершины, он собирается бросить судейскую карьеру, посвятив себя целиком делам и семье…

За день до матча мы обсудили и приняли методику при стандартных положениях, договорились при угловых стоять ближе к стойке, при взятии ворот не двигаться с места, за минуту до конца встречи поднять флажок.

Предвидя транспортные пробки, мы прибыли на «Уэмбли» за три часа до поединка. Однако, несмотря на раннее утро, трибуны были почти заполнены. Грохот людского прибоя заглушал оркестр. В судейской комнате на столике рядом с телевизором в ворохе телеграмм лежали три огромных букета роз. Чтобы как-то снять напряжение, мы принялись разбирать почту. С глубоким волнением читал я обращенные ко мне слова поддержки от родных, от близких друзей, от незнакомых из разных городов нашей Родины и даже из других стран.