Эрнст Юнгер - Семьдесят минуло: дневники. 1965–1970

Парапет разбитого Штирляйн небольшого сада камней населяют сейчас две стенных ящерицы [553]. У одной не хватает хвоста. Брем: «Под любым из валунов мы обязательно найдем один из таких экземпляров». Удивительно только, как быстро они появились, поскольку до сих пор я ни одной не видел здесь поблизости.

Эрве Лавениру [554]: «Я с глубокой благодарностью поддержал Вашу любезную инициативу от 22 февраля.

Я тоже придерживаюсь того мнения, что в Европе будущего французскому языку отведена особая роль — прежде всего в дипломатии и вообще в сфере высокого взаимопонимания.

Молодым европейцам придется, наверное, выучить три современных языка, что, скажем, в сегодняшней Швейцарии является предпосылкой карьеры среднего и уж тем более высокого уровня. В планетарном общении необходимым, должно быть, станет английский язык.

К сожалению, идея Объединенной Европы из-за де Голля потерпела провал, от которого она не так скоро оправится».

Ночью иней. Царский рябчик [555]склонился низко к земле, но в полдень снова выпрямился.

Отто Клагесу: «Моя жена расположила для меня известковые шпаты [556]в точном соответствии с Вашими маркировками. Таким образом, они предстали во всем своем пестром великолепии. Примите, пожалуйста, еще раз мою сердечную признательность — благодаря Вам я становлюсь неизмеримо богаче. Прежде всего, меня порадовали кварцевые кристаллы, которые образуются под давлением в горной породе, затем обнажаются и, вероятно, замыкаются снова — они в отчеканенной форме странствуют по геологической эпохе. Красива фаза известкового шпата с нежным розовым налетом, которая возникает из серого цоколя.

Кроме Ваших пришло еще несколько камней — например, тяжелый экземпляр из ваших окрестностей: Ammonites Pachydiscus Zitt., месторождение Мисбург. На него наткнулся железнодорожник, работавший при разгрузке. Напротив, Rhaeboceras Halli Meek, из Биг Хорн Ривер, Монтана, США, был изящным, подлинной драгоценностью. Таковы приятные последствия книги "Камни"».

Альфреду Фабр-Люку [557]: «Очередной номер "Nouveau Regime", который доставляется мне из Парижа, неоднократно напоминает мне о Вас, к сожалению, в мало приятной форме, а именно язвительными нападками.

Я воспринимаю это как знак того, что Вы неуклонно следуете идее Объединенной Европы. И это единственный путь, ведущий на простор. То обстоятельство, что после хороших начинаний его приходится оставить, огорчает меня как немца, как европейца и гражданина мира».

Дубовая роща, сильно изломанная ветрами. На сваленном стволе сидел молодой, еще не совсем самостоятельный канюк [558], который пристально смотрел на меня желтыми глазами, когда я приближался. Хотя он клевал меня в палец, я положил его к себе в грибную сумку. Потом на обратном пути привычным маршрутом у меня возникли сомнения — я вспомнил о встрече с подстреленной птицей на линии Зигфрида и о нашем Исаве в Килумбо, пошел обратно к стволу, на котором он сидел, и вернул его на прежнее место. Вскоре я услыхал в листве высокого ясеня хлопанье крыльев и осторожные призывные звуки. Мимолетное усыновление.

Ландыши [559], когда-то подарок Грете, который я высадил из горшков, цветут в тени лесного бука [560]. Они светятся из темно-зеленой листвы. По вечерам пьянящий аромат. Как получается, что я реагирую на него по-особенному? Для многих других у меня почти нет нюха — аналогично тому, как если бы в царстве звуков я оставался бы глух для некоторых акустических диапазонов. Этот цветок, как и сердцевидка [561], относится к обворожительным изобретениям природы.

Сажал помидоры довольно поздно, уже цветущие. Луга в полном цветении. Не только луговой сердечник [562]и одуванчик [563], но желтый лютик [564]и клитории [565]— скоро подойдет сенокос. Перед Ридлингеном великолепное пастбище: лютик и горицветы [566], частью большими полянами, отчасти вперемешку.

Водосбор [567]. Сверкая безудержным многоцветием, он особенно хорошо разрастается из живых самшитовых изгородей. Во всех градациях — от белого через желтый и розовый до почти черно-фиолетового цвета. Ничто не сравнится с великолепной горечавчатой [568]голубизной Aquilegia alpina. Поздним летом черные семена тонкими струйками стекают в самшит [569]. Шлемобразование Ranunculaceae [570]: романское в аконите [571], готическое в живокости [572], позднеготическое в Aquilegia. В Эльзасе она называется также «шутовским колпаком». Образец для Доре.

Похороны главного лесничего Кинцле при мягком солнечном свете. Хранитель, охотник, лесной ходок. На Рождество он в одиночку отправился в заснеженный лес. В агонии: «Мне нужно в лес — сами они там не разберутся. Мне нужно к землянике».

Сюда же последнее слово капеллана Вильда, который услышал колокола Грюнингерской церкви: «Сейчас идет пресуществление».

Маленькая экономика. На переднем дворе маргаритки заполняют канавки вымощенной дорожки. При перекапывании обнаруживаются все новые и новые камни; они как будто растут. Я собираю их в холм, покрываю его землей и обсаживаю мхом. Он начинает цвести; из породной массы получается приятное место. Цветут также водоросли: мрамор надгробий окрашивается красным.

Рассеянный по грядкам укроп: тончайшее напыление зелени. Созревая, он раскидывает над морковью и земляникой желтое покрывало. Галантная трава: зеленые кончики идут к молодому картофелю, желтые семена — для огурцов.

И львиный зев [573]в пределах своей богатой шкалы развивает серно-желтый окрас, какой едва ли еще у кого-нибудь встретишь.

Наперстянка [574]у стены цветет в три стебля, выше человеческого роста, которые кверху медленно угасают. Колокольчики открыли зевы, их облетают шмели, забирающиеся глубоко внутрь.

Дно чашечки покрыто пурпурными пятнышками, каждое из этих пятнышек обрамляет белая кромка. Очевидно, их темнота благодаря этому должна еще сильнее выделяться на фоне светлой красноты цветка. Ковер, ведущий к гроту с сокровищами Аладдина.

Мак образует пучок с множеством почек, но цветет в большинстве случаев только одна, от светло-лилового тона до темно-лилового, изредка белая. Сегодня одна, наполненная, выбилась — комочек розовой бахромы: пуховка Помпадур.

Сад, беседка, дождь: занавеси. После полудня гроза с сильным ливнем, между струями град; ядра сначала величиной с горошину, потом размером в дикую вишню. Вскоре газон был покрыт льдом.