Ольга Скороходова - Как я воспринимаю, представляю и понимаю окружающий мир

Я вскрикнула, засмеялась и выбежала на берег.

— Ай, ай, Мария Николаевна!

— Что такое?

— Мне казалось, что этот пруд очень маленький и с теплой водой, а она такая холодная.

— Еще рано, а пруд большой и, наверное, глубокий. Кругом деревья, много тени. Представляете себе эту картину?

— Нет, не совсем. Вот если бы вы поводили меня по берегу, показали деревья, если бы я могла сама проверить глубину, тогда бы лучше представила все это почти так же, как и вы, только без света, без окраски, а тень я ощущаю…

— Далеко в воду заходить нельзя, глубоко. Многие деревья растут прямо в воде, но что можно будет показать, я вам все покажу.

Рядом с лагерем находилось село Рай-Семеновское. В лагере для нас не нашлось отдельной комнаты, мы решили нанять себе уголок у кого-нибудь из колхозников. Но дня два или три мы еще прожили в лагере. Помню одну неприятную, дождливую ночь. М. Н. легла спать на кухне, а меня пригласила в свою комнату врач. В этот вечер я чувствовала себя очень утомленной, не было желания ни разговаривать, ни двигаться. Но в комнате врача мне все же захотелось на всякий случай ознакомиться с обстановкой и расположением комнаты, однако я постеснялась. М. Н. только показала мне те предметы, которые находились ближе к кровати, чтобы я не ушиблась или не свалила чего-нибудь. Показала также стол, на котором оставила для меня воду. Я легла спать. В комнате было прохладно, пахло сыростью.

Мне представлялось, что все предметы, которые я успела осмотреть, — конечно, я догадывалась, что в комнате были еще и другие предметы, которые я не осмотрела, — могли бы недружелюбно, отчужденно посмотреть на меня, если бы были живыми. Казалось мне так оттого, что комната и находившаяся в ней обстановка были незнакомы, непривычны. Те предметы, которые стояли ближе к кровати, как будто умышленно расположились на дороге, а те, которые я не осматривала, до которых не дотрагивалась — например, стулья, столики, шкаф, а также вторая кровать, где спала врач, — словно старались спрятаться от меня и шепотом поддразнивали: «Достань нас, потрогай нас». Так я и уснула с ощущением такого поддразнивания.

Долго ли я спала, не знаю. Но проснулась потому, что мне было холодно. Я вспомнила, что на сундуке М. Н. оставила мне тёплый платок; надо было найти его и накрыться. Чтобы не разбудить врача — я была уверена, что хозяйка комнаты уже спит, — я тихо встала с постели и, осторожно ступая, начала искать сундук. Как известно, комната была мне незнакома, поэтому я шла очень нерешительно, опасаясь, что могу опрокинуть или свалить какую-нибудь вещь. Платок я нашла итак же осторожно вернулась к своей кровати. Я быстро легла в постель, рассчитывая на то, что скоро согреюсь, но в ту же секунду вскочила с кровати…

Что случилось? Почему моя постель стала мокрой? Я в первую минуту совершенно растерялась. Невозможно, чтобы кто-нибудь подошел и облил мою постель водой. Я старалась представить себе расстояние от кровати к столу; быть может, я сама случайно задела платком кружку с водой, и она упала на постель. Но нет, я находился не так близко к кровати, кружка, если бы я ее пила, скорее упала бы на стул или на пол. Что же случилось? А главное, где-то рядом чужая постель и незнакомая мне женщина, которая, наверное, спит… Что же мне делать? Быть может, разбудить хозяйку комнаты? Но что я ей скажу?.. Однако делать нечего, надо будить хозяйку. Осторожно ступая, я предприняла обход комнаты, отыскивая другую кровать. Но, не доходя кровати, я нашла дверь, выходившую в коридор. Потянула за ручку — дверь была не заперта. Я двинулась дальше и скоро нашла кровать, на которой кто-то спал. Не зная, как зовут врача, я не стала ее звать вслух, а лишь осторожна потрясла за плечо. Она, по-видимому, крепко спала и совсем не слышала, как я путешествовала по комнате.

Наконец, мне удалось разбудить ее и рассказать о случившемся. Возможно, она ничего не поняла из того, что я ей говорила, но быстро вышла из комнаты. Через минуту она вернулась в сопровождении М. Н.

— Что у вас тут случилось? — спросила М. Н. Я рассказала.

— Успокойтесь, все пустяки. Сейчас льет сильный дождь. Врач говорит, что это старый дом, крыша плохая и во многих местах протекает.

М. Н. и врач осмотрели комнату и убедились, что с потолка каплет прямо на мою постель. Я сразу успокоилась, стало даже смешно, что я так перепугалась. Но если бы этот дом был мне знаком, я могла бы себе представить его дряхлость и тогда сразу поняла бы, в чем дело.

Утро после этой неприятной ночи было солнечное, ликующее, вызывающее желание только радоваться всему и сделать в жизни большое, полезное дело… И совсем уж никак нельзя было представить, что ночью лил дождь, что я провела ночь в какой-то сырой, холодной комнате. Эта комната не сохранилась в моей памяти как нечто реальное — она вся распалась, рассыпалась, расплылась в неопределенной форме, как кошмарные, когда-то давно приснившиеся сны.

Нам удалось найти чистенькую комнатку у одной колхозницы, куда мы не замедлили переселиться. Питание мы получали из лагеря, который находился на горе в конце села. Это было недалеко и я часто вместе с М. Н. ходила за обедами не только ради прогулки, но еще и потому, что стремилась все ощущать, воспринимать, представлять. Ведь, когда мы проходили с одного конца села на другой, я на пути воспринимала различные запахи: те, которые исходили из каждого дома, и запахи трав, полевых цветов, росших в траве под заборами или в маленьких овражках; ощущала запах реки.

В это же время М. Н. рассказывала мне то, что она наблюдала сама. Если я ей говорила, что ощутила такой-то запах, исходивший из дома, мимо которого мы шли, она мне описывала внешний вид дома и двора.

В том домике, где мы сняли комнату, я уже ознакомилась с обстановкой и расположением дома, осмотрела даже — насколько могла достать рукой — наружные стены дома. Это дало мне возможность по-настоящему представить русскую избу. Ведь я родилась и провела свое детство в украинском селе. Мне хорошо знакомы глиняные хаты с глинобитным полом (долiвка). В книгах я Читала о бревенчатых русских избах, но думала, что такие избы были только у лесничих: ведь в лесу нетрудно нарубить деревьев и сколотить бревенчатую избу.

У нашей хозяйки внутри дома стены оклеены обоями. Снаружи видны гладкие, крепкие бревна, плотно и аккуратно уложенные одно на другое, словно в игрушечной пирамидке. Щели аккуратно заложены паклей. Все сделано прочно и хорошо, и тем не менее поражалась тому, что люди живут в таких домах, а не в хатах. Вместо крыльца была маленькая верандочка, обвитая диким виноградом. Во дворе росло много деревьев, кустов сирени, цветов. Я думала, что это был маленький садик, а не двор, и поэтому домик со стороны улицы как бы прятался в зелени. М. Н. показала мне всё, что можно было осмотреть. У меня сложилось очень благоприятное представление об этой обстановке. По вечерам мы сидели на веранде. Пока было светло, М.Н. что-нибудь читала мне, а когда становилось темно — так темно, что она уже ничего не разбирала в книге, — она описывала мне картину ночи.