Курт Мейер - Немецкие гренадеры. Воспоминания генерала СС. 1939-1945

Командир 12-го танкового полка Макс Вюнше захотел сопровождать роту «Пантер». Он тоже сражался бок о бок со мной с 1939 года. Мы знали друг друга; необходимости в объяснениях не было. Взгляд, знак, и танки покатились в ночь.

Слева от дороги огневую позицию заняла батарея 88-мм орудий. Через несколько минут мы оставили позади последние аванпосты. Танки на полной скорости катились вперед у правой обочины дороги. Препятствий не было, и механики-водители танков могли до предела использовать возможности 700-сильного двигателя танка T-V «Пантера». Отделение мотоциклистов и машина передового артиллерийского наблюдателя следовали в нескольких сотнях метров позади меня.

Наступило время гонки! Скорость нарастала, видны были только силуэты. Я хотел проехать через городок Ро до наступления полной темноты. Об этом была договоренность с Вюнше. Появились первые дома Ро. Танки двигались за нами, правее. Ощущение было такое, будто сидишь на вулкане, но Гельмут неутомимо продолжал ехать вперед. Мы только крепко держались за мотоцикл – чтобы, если возникнет необходимость, можно было убраться с дороги как можно скорее. На окраине поселка мы подождали танки. Они подъехали через несколько минут. Первое отделение разведывательной роты спешилось и осмотрело местность. В городке противника не оказалось, и мы быстро проследовали через Ро дальше.

«Пантерам» тоже пришлось пройти, одна за другой, через городок. Как только он остался позади, они вернулись к построению в виде клина. «Пантеры» с ревом покатились в направлении Бретвиля, двигаясь по обе стороны дороги. В темноте мне были видны только раскаленные докрасна выхлопы танков. Норре был уже позади нас с левой стороны. В следующие несколько минут мы уже должны наткнуться на посты канадского боевого охранения. Бретвиль был всего в нескольких сотнях метров перед нами.

Бах! Бах! Хлопки выстрелов отдались эхом, и было видно, как из стволов танковых пушек вырвался огонь. Две передовые «Пантеры» посылали снаряд за снарядом из своих пушек. Они огнем расчистили дорогу и с ревом на полной скорости ворвались в городок. Так мы воевали на Восточном фронте, но достигнет ли подобная тактика внезапного удара такого же результата в Нормандии?

Теперь уже все танки вели огонь по городку. В ответ застрочил вражеский пулемет. Мы заняли позицию прямо за второй «Пантерой». Я чувствовал, что на дороге становилось неуютно. Мы взяли правее и пробивались вперед по кювету.

Я споткнулся о тело убитого канадца. Небольшая бронемашина дымилась на дорожной насыпи. Когда мы пошли дальше, я услышал чей-то стон – на дороге, слева от нас, лежал раненый. По улице били пулеметные очереди. Новые «Пантеры» с солдатами на них врывались в городок.

Мы продвигались вперед по канаве перебежками. Я добрался до раненого. Он лежал на боку и стонал от боли. Боже мой, это был фон Бюттнер! Командир разведроты был ранен пулей в живот. Я пощупал и обнаружил, что рана тяжелая. Бюттнер узнал меня и пожал мне руку. Как старый фронтовик, он знал, что это его последний бой. «Передай моей жене, что я ее очень любил!» – медленно, но отчетливо произнесли его губы. Я стоял на коленях сбоку, пока врач перевязывал Бюттнера. Гельмут Бельке прикрывал нас, стоя на коленях, в нескольких метрах поодаль.

Я услышал звук с другой стороны дороги, тень пробежала через нее. Друг или враг? Бельке выстрелил в падении и попал канадцу в голову. Сам Бельке тоже упал на обочине дороги. Мой спутник в течение стольких лет уже не встал. Он, как и Бюттнер, тоже сражался в своем последнем бою и был смертельно ранен выстрелом в живот. Я попытался ободрить его, но он не слушал: «Нет, нет! Я знаю, что это значит. Это конец. Пожалуйста, сообщи моим родителям!»

Солдаты-гренадеры пронеслись мимо нас. Обершарфюрер СС Зандер, сын майора Дессау, пожал руку Гельмута. Зандер тоже был убит в бою спустя несколько часов. Слезы катились по моему лицу; старые товарищи уходили один за другим. Я вскочил в мотоцикл, чтобы нагнать наши войска. Через несколько секунд я был объят пламенем; топливный бак пробило, и мотоцикл загорелся, как факел. Солдаты стащили меня с мотоцикла и загасили огонь грязью.

В поселке огонь велся отовсюду. Мы добрались до центра, но наш головной танк был подбит. Тем не менее командный пункт «Риджайна райфлз» был нами захвачен. Внезапная атака была успешной, но где же солдаты 26-го гренадерского моторизованного полка СС? Мы не могли долго продержаться на занятых позициях, а наших сил было недостаточно, чтобы захватить весь Бретвиль. С тяжелым сердцем я решил на рассвете отвести свои подразделения к возвышенности восточнее Ро. Результатом боевых действий на данный момент было то, что английский генерал, позже фельдмаршал, Монтгомери (командующий группой союзных армий, высадившихся 6 июня 1944 года в Нормандии. – Ред.) не достиг своей цели. В соответствии с оперативным планом, Кан должен был быть взят союзниками уже 6 июня.

Около полудня 1-й батальон 26-го гренадерского моторизованного полка занял позиции у Ро. Оберштурмбаннфюрер СС Вюнше был ранен во время ночной атаки, а оберштурмфюрер СС Фусс, командир взвода в разведывательной роте, пропал без вести. Преемник фон Бюттнера был убит ближе к вечеру. Таким образом, 15-я разведрота 25-го моторизованного полка СС за последние сутки потеряла двух ротных командиров.

Я встретил офицера дивизионной разведки в штабе полка. Мы оба знали, что германскому Верховному командованию, для того чтобы плацдарм сил коалиции был уничтожен, надо действовать гораздо быстрее. До сих пор танковые дивизии вводились в бой сразу, как только достигали зоны боевых действий. Ни одна из них не могла провести хорошо спланированную атаку. Практически все танковые части и соединения уже были вынуждены перейти к обороне, срочно необходимые здесь пехотные дивизии располагались к востоку от Сены и оставались незадействованными. День ото дня мы становились все слабее, а союзники все сильнее.

Во второй половине дня на командный пункт прибыл командир танковой группы «Запад» генерал Гейр фон Швеппенбург. Генерал довольно хорошо знал нашу дивизию; он часто инспектировал ее во время учебных занятий. От него не ускользали наши недостатки, и он видел наши сильные стороны. Генерал дал высокую оценку всему, что мы сделали.

Мы поднялись на наблюдательный пункт в монастыре. Генерал попросил меня высказать свое мнение об обстановке. Я в нескольких словах обрисовал ситуацию на участке своего полка и высказал опасение, что исход войны может быть решен в течение следующих нескольких дней. Фон Швеппенбург бросил на меня быстрый взгляд и сказал: «Дорогой мой господин Мейер, войну теперь могут выиграть только политики».