Эрнест Джонс - Жизнь и творения Зигмунда Фрейда

Фрейд сосредоточенно работал над изучением структуры продолговатого мозга в течение двух лет и опубликовал три работы на эту тему. Структура этого чрезвычайно сложного органа небольших размеров, в котором сосредоточено огромное количество нервных трактов, была в то время очень плохо изучена и вызывала много споров. Для того чтобы проследить волокна, проходящие через продолговатый мозг, до их связей в другом месте, требовались большая сноровка, терпение и точность. Особого внимания в исследованиях Фрейдом этой малоизвестной области заслуживает принятый им метод. Уже в ноябре 1883 года Фрейд мечтал об абсолютно новой технике для исследования более тонкой структуры центральной нервной системы. Он уже принял во внимание замечание Флексига о возможности окраски нервной ткани раствором хлористого золота, и, по крайней мере в его руках, этот метод давал намного более ясную картину, чем какой-либо другой. Теперь он воспользовался другим и намного более важным открытием Флексига; а именно тем, что процесс формирования миелиновой оболочки нервных волокон головного и спинного мозга происходит не одновременно, а в определенной последовательности. Это давало надежду на дальнейшую помощь в дифференциации. Он считал, и справедливо, что этот метод был намного эффективнее широко распространенного в то время метода — изучать большие серии последовательных срезов, — и весьма скептически относился к сделанным на его основе заключениям. Это эмбриологическое открытие Флексига стало путеводителем для поиска анатомических взаимосвязей. Поэтому он заменил взрослую структуру мозгом плодов, где поначалу видно лишь несколько миелинизированных проводящих путей вместо «неразборчивых картин поперечных сечений, которые позволяют сделать едва ли что-либо большее, чем поверхностный топографический обзор». Затем, сравнивая срезы зародышей на различных уровнях, можно было непосредственно наблюдать ход и связи нервных проводящих путей, о которых можно было только догадываться в их зрелом виде. Обнаружилось, что самые ранние структуры продолжают существовать и никогда не погибают, хотя становятся все более сложными в ходе развития. Для этой цели он сначала использовал мозг котят и щенков, а затем их же мозг в зародышевом и младенческом состоянии.

Фрейд опубликовал лишь часть своих текущих исследований по продолговатому мозгу; к тому времени, когда они были закончены, он перешел к более сложным клиническим проблемам.

Первая из трех его работ, посвященных корешкам и связям слухового нерва, появилась в «Neuwlogisches Centralblatt» в июне 1885 года. Материалом являлся продолговатый мозг эмбрионов от пяти до шести месяцев, когда слуховые волокна уже миелинизированы. Вторая работа была опубликована в том же периодическом журнале в марте следующего года. Ее целью было проследить (сверху вниз) нижнюю мозжечковую ножку.

Третья работа была напечатана в августовском и сентябрьском номерах специального отологического журнала за 1886 год и снабжена несколькими иллюстрациями. Она давала детальное описание происхождения связей слухового нерва, но основной смысл этой работы заключался в показе Фрейдом того, что ядра пятого, восьмого, девятого и десятого (чувствительных) черепномозговых нервов с их тройными корешками на всем протяжении являются гомологичными задним корешкам ганглиев спинного мозга. Он даже обсуждал маршрут, выбираемый этими ядрами в их движении наружу, достигаемом спинными ганглиозными клетками, и детально иллюстрировал это в случае слухового нерва.

До 1886 года отношения Фрейда с Мейнертом оставались все еще дружелюбными. Времена научного расцвета последнего уже миновали, поэтому для него было довольно трудно свыкнуться с новыми методами и идеями в анатомии мозга, особенно в силу того, что его собственные интересы переключились на клиническую психиатрию, и, возможно, он завидовал молодому Фрейду, который легко владел этими методами и явно был подающим надежды ученым. Реакция Мейнерта на эту ситуацию была жестом покорности. Он приговаривал себя к психиатрии, а Фрейд должен был заменить его в анатомии. «Однажды Мейнерт, который ранее предоставил мне доступ в его лабораторию, даже в тот период, когда я по-настоящему не работал под его руководством, предложил, чтобы я определенно посвятил себя анатомии мозга, и обещал передать мне свою лекторскую работу, так как чувствовал себя слишком старым, чтобы справляться с новыми методами. Я отказался от этого в тревоге от величественности задачи; возможно, также, что я уже догадывался, что этот великий человек никоим образом не был столь дружески расположен ко мне». Очевидно, Фрейд опасался этого предложения также потому, что тогда он должен был бы возобновить бесполезную академическую карьеру, от которой он недавно отказался, и ожидать маловероятной очередности на пути к профессорскому креслу в университете; обжегшись, дуют на воду.

Затем осенью 1885 года состоялась Поездка Фрейда к великому Учителю Шарко, который находился в зените своей славы. Никто до него или после него не оказывал такого влияния на неврологический мир, и быть его учеником считалось знаком отличия. «Сальпетриер» можно было справедливо назвать Меккой неврологов. Шарко шествовал через старые палаты больницы для хронических случаев, комментируя каждый случай болезни нервной системы и давая ему название в ярко выраженной патриархальной манере. Он был великой личностью: любезный, добродушный, остроумный, но выделяющийся среди других своим врожденным превосходством. Оценивая значение Шарко, о котором Фрейд писал после его смерти в 1893 году, он говорил о том волшебном влиянии, которое излучалось его внешностью и его голосом, о его благородной прямой манере общения, о готовности, с которой он предоставлял своим ученикам в их распоряжение все возможное, и о его дружелюбности по отношению к ним на протяжении всей его жизни. «Как преподаватель Шарко был просто великолепен: каждая из его лекций по своей композиции и конструкции представляла собой маленький шедевр; они были совершенны по стилю, каждая фраза производила глубокое впечатление на слушателей и вызывала отклик в уме каждого из них; лекции Шарко давали пищу мысли на весь последующий день».

Фрейд привез с собой рекомендательное письмо от Бенедикта, венского гипнотизера, и, возможно, Шарко мог запомнить его имя через Даркшевича, бывшего ранее учеником Фрейда, который подарил Шарко много печатных трудов Фрейда за год до этого. Шарко принял его очень вежливо, но более не оказал ему какого-либо личного внимания, пока Фрейд, который неуютно чувствовал себя в Париже и по этой причине был готов вернуться в Вену, не послал ему следующее письмо, которое составила по его просьбе мадам Рикетти.