Дмитрий Старостин - Американский Гулаг: пять лет на звездно-полосатых нарах

Абдунасер прибыл в Фишкиллскую тюрьму с огромным мешком мусульманских книг и палестинским флагом, нарисованным на простыне (флаг, правда, отобрали во время обыска). Он сделался завсегдатаем тюремной мечети. Его приняли как подарок судьбы: американские мусульмане-негры в большинстве своем знают по-арабски только «Салям алейкум» и об исламском богослужении имеют примерно такое же представление.

Однажды утром, когда я в довольно унылом настроении шел в лазарет с больным зубом, выбежавший из-за угла палестинец чуть не сбил меня с ног. Он тут же бросился обниматься, хотя мы с ним тогда были едва знакомы. Сияющий Абдунасер потрусил дальше, по направлению к мечети, а я продолжил свой путь, несколько удивленный его неумеренным восторгом. Когда я вернулся из клиники, по телевизору в жилом блоке передавали повтор последних известий: из израильской тюрьмы только что был освобожден духовный лидер «Хамаса» шейх Ахмед Яссин. Абдунасер, вероятно, смотрел утренний выпуск.

Поначалу я думал, что Абдунасер оказался в Америке по каким-то политическим делам. Познакомившись с ним поближе, я узнал, что это совсем не так. Брат его еще в 80-х годах обосновался в Нью-Йорке и открыл небольшую компанию по перевозке мебели. Абдунасер сидел без работы в своем бедном городе Рамалла на Западном берегу и давно мечтал присоединиться к брату. Но перед ним стояло непреодолимое препятствие: получение американской въездной визы. Проблема заключалась в том, что Абдунасер участвовал в интифаде и получил в результате судимость. Поскольку израильские власти не могли лишить бывших мятежников права выезжать за границу (все-таки демократия), они придумали довольно остроумное решение этого вопроса: всем осужденным по таким делам выдавать загранпаспорт особого формата и цвета — своего рода «удостоверение террориста».

Разумеется, что с таким паспортом Абдунасеру можно было в американском посольстве и не появляться. Поразмыслив, он одолжил у родственников 3 тысячи долларов и отнес их какому-то местному каллиграфу, который нарисовал в его злополучном, паспорте американскую визу. Абдунасер со спокойной душой купил билет и вылетел в Нью-Йорк. На пропускном пункте аэропорта Кеннеди над ним долго смеялись, потом показали ему, как выглядит настоящая виза, сняли отпечатки пальцев и посадили на первый же обратный рейс авиакомпании «Эль-Аль».

Абдунасер, впрочем, обладал завидным упрямством (израильтянин Давид, конечно, уверял, что это качество всех палестинских арабов). Через пару месяцев ему удалось получить за взятку въездную визу Панамы — на этот раз подлинную. Он снова пересек Атлантический океан и очутился в аэропорту Панама-Сити. Из вещей у него был только небольшой саквояж, а испанского языка он не знал совсем. Тем не менее Абдунасеру удалось на ломаном английском объяснить местному полицейскому, что ему надо попасть на автобусную станцию. Сердобольный панамец лично посадил бывшего палестинского террориста в автобус, уходящий в направлении границы с Коста-Рикой. Там Абдунасеру пришлось воспользоваться местным рейсом, который по каким-то горным дорогам, в обход паспортного контроля, доставил его на ту сторону границы. Дальше был уже костариканский автобус, в котором Абдунасер, окруженный крестьянами-метисами, а также их курами и свиньями, проклиная все на свете, трясся целые сутки по пути в Никарагуа.

Потеряв уже счет центральноамериканским колымагам, преодолев четыре государственные границы, Абдунасер оказался в конце концов в Мексике. Еще в дороге он подхватил ветряную оспу и вынужден был проваляться две недели в душном и грязном номере дешевой гостиницы в Гвадалахаре, вероятно, призывая на помощь Аллаха. На последние деньги Абдунасер позвонил в Нью-Йорк, где брат ожидал от него вестей. Но попал он не на брата, а на диспетчера компании, тоже араба, который не понял, где именно Абдунасер находится. Когда брат Абдунасе-ра появился в офисе, диспетчер, смущаясь, сказал ему: «Ваш брат просил передать, что он сидит в большой ж…». (Таково значение слова «Гвадалахара» по-арабски.) Брат в конце концов догадался, о чем идет речь, и послал в Гвадалахару денежный перевод до востребования, но Абдунасера там уже не было. Случайно повстречавшийся ему в городе египтянин познакомил его с мексиканскими проводниками, обещавшими за 5 тысяч долларов доставить его в Лос-Анджелес. Вперед потребовали 2 тысячи, которые Абдунасер одолжил у египтянина, торжественно поклявшись вернуть долг. Про другие три тысячи палестинец предпочитал не думать.

До Тихуаны Абдунасер ехал в кузове грузовика, вдыхая мексиканскую пыль в обществе египтянина и еще нескольких искателей счастья из разных латиноамериканских стран. Наконец наступила долгожданная минута: взгляду путешественников открылась возвышенность, на которой начинались южные предместья Сан-Диего. От заветной цели их отделяла проволочная изгородь, возведенная Иммиграционной службой США на границе. Ее предстояло преодолеть на рассвете. Абдунасер и его спутники провели беспокойную ночь в какой-то хижине, дожидаясь контрабандистов, отправившихся на поиски хорошей дырки.

Первая попытка была неудачной: едва перейдя на американскую сторону, группа наткнулась на пограничный патруль. Все стремглав понеслись обратно, юркая один за другим в отверстие забора, как мыши в нору. Египтянин и палестинец продолжили бегство в глубь мексиканской территории, что вызвало у проводников приступ буйного хохота: они-то знали, что агенты Иммиграционной службы США не имеют права преследовать беглецов за границей. Для пущей убедительности они постояли несколько минут около изгороди, обмениваясь с американцами изощренной руганью.

Второй раз границу перешли благополучно. Дальше проводники должны были в условленном месте передать иммигрантов своим коллегам, которым предстояло довести их до Лос-Анджелеса. Им по-прежнему угрожала опасность, так как патрули Иммиграционной службы расставлены на всех крупных магистралях Южной Калифорнии.

«Сменщики» оказались американо-мексиканскими бандитами самой мрачной наружности. Абдунасера без лишних объяснений положили в багажник старого «понтиака» и втиснули сверху еще двух малорослых перуанских индейцев. Египтянина, двоих эквадорцев и одного колумбийца проводники разместили на заднем сиденье, сами уселись спереди — и тяжело нагруженная машина покатила кружным путем в «город ангелов», быстро нагреваясь на июльской жаре.

Примерно через полтора часа до слуха контрабандистов донесся глухой стук из багажника и сдавленные крики: «Uno muerto! Onе dead!» [15] Один мертвый! (исп., англ.) Некоторое время они не реагировали, но в конце концов все-таки остановили машину и вынули из-под индейцев бледно-зеленого Абдунасера, который действительно чуть не умер от духоты. Абдунасер думал, что его через пару минут засунут обратно, но мексиканцы, сжалившись, дали ему место в салоне. В багажник отправили одного из эквадорцев, который перенес это совершенно стоически.