Александр Звягинцев - Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов

8 сентября 1802 года император Александр I подписал Манифест, в котором сообщалось: «Мы заблагорассудили разделить государственные дела на разные части, сообразно естественной связи между собою, и для благоуспешнейшего течения поручить оные ведению избранным министрам…» В тот же день последовал высочайший указ Правительствующему сенату: «Министром Юстиции или Генерал-Прокурором повелеваем быть Действительному Тайному Советнику Державину, предоставляя впредь назначить ему Товарища». Спустя несколько дней Державин был приведен к присяге. В конце сентября он одновременно стал членом Непременного совета, а в ноябре того же года еще и членом Еврейского комитета.

В должности министра юстиции беспокойный Гаврила Романович прослужил один год и, как сам писал, всегда шел «по стезе правды и законов, несмотря ни на какие сильные лица и противные против него партии», «держась сильно справедливости, не отступал от нее ни на черту, даже в угодность самого императора». Он действительно не стеснялся открыто выражать свое несогласие со многими его преобразованиями, резко и открыто порицал молодых советников императора.

Трудился он много и неустанно. Ежедневно, с утра до вечера, посвящал все свое время исполнению разнообразных служебных обязанностей: поездкам во дворец с всеподданнейшими докладами, участию в заседаниях Сената и Комитета министров, «объяснениям» с обер-прокурорами, приему посетителей. Ездил в Сенат даже в воскресенье и праздничные дни — посмотреть целые кипы бумаг и написать заключения. Как генерал- прокурор он пытался противостоять приему в высшие государственные органы лиц по «проискам, взяткам и рекомендациям», с этой целью добился принятия указа о том, чтобы на высокие должности отбирались лучшие чиновники из губерний. Долго и упорно разрабатывал проект закона о третейском совестном суде, который отослал «на отзыв» и «для примечания» известным юристам, получив благожелательные отклики. Александру I проект закона также понравился, но так и не был принят.

Занимая должность министра юстиции и одновременно генерал-прокурора, Державин, как обычно, старался не допускать «утеснения сильной стороне людей бессильных». Он умело подбирал себе толковых, талантливых сотрудников. Например, обер-прокурором третьего департамента Сената назначил тридцатилетнего Дмитрия Осиповича Баранова, окончившего Московский благородный пансион. Он совершил несколько успешных инспекционных поездок, активно занимался и литературной деятельностью, общался с А. С. Пушкиным. Его репутация была безукоризненной.

Обер-прокурор Сената князь А. Н. Голицын так писал о нем: «В минуту желчи гений блестел в его глазах; тогда с необыкновенной проницательностью он охватывал предмет; ум его был вообще положителен, но тяжел; память и изучение законов редкая; но он облекал их в формальности до педантизма, которым он всем надоедал. Олицетворенную честность и правдивость его мало оценивали, потому что о житейском такте он и не догадывался, хотя всю службу почти был близок ко Двору».

Добиваясь справедливости, Державин резко выступал против многих министров и сенаторов, чем нажил себе немало врагов. Вскоре по этой причине положение Державина стало неустойчивым. Александр I также быстро охладел к поэту.

Отставка не заставила себя ждать. На прямой вопрос генерал-прокурора, за что его увольняют, император ответил: «Ты очень ревностно служишь». — «А как так, государь, — не согласился Державин, — то я иначе служить не могу. Простите». 8 октября 1803 года император подписал указ — Державин был уволен со службы с пожалованием ему 10 тысяч рублей ежегодного пенсиона. Сорокалетняя служба Гаврилы Романовича на военном и государственном поприще завершилась.

Недруги ликовали. Появились пасквили и эпиграммы вроде следующей: «Ну-ка, брат, певец Фелицы, на свободе от трудов и в отставке от юстицы наполняй бюро стихов. Для поэзьи ты способен, мастер в ней играть умом, но за то стал неугоден ты министерским пером…»

Вряд ли отставка сильно огорчила поэта — теперь он всецело посвятил себя литературному труду. Зимнее время проводил в Петербурге, а на лето отправлялся в Званку — свое имение на берегу Волхова, верстах в пятидесяти пяти от Новгорода. В знаменитом стихотворении «Евгению. Жизнь Званская» он красочно изобразил, насколько сельская жизнь ему милее дворцовых интриг. Писал он и лирические стихотворения, и драматические произведения («Добрыня», «Пожарский, или Освобождение Москвы»); трагедии («Ирод и Мариамна», «Евпраксия», «Темный»), комические оперы («Дурочка умнее умных», «Рудокопы»). Работал над сборником афоризмов «Мысли мои», над философско-политическими статьями, занимался переводами. В 1804 году Державин писал Капнисту: «Скажу вам о себе: я очень доволен, что сложил с себя иго должности, которой меня так угнетало, что я был три раза очень болен».

Казалось бы, что государственные дела, которыми он с такой горячностью занимался долгое время, его уже не интересуют. Но это было не совсем так. Гаврила Романович называл себя «отставным служивым» и считал обязанным изредка напоминать о себе. В 1807 году он написал Александру I две записки, в которых прозорливо усмотрел опасность для России со стороны Наполеона и предлагал меры по «укрощению наглости французов» и как «оборонить Россию от нападения Бонапарта». Об этом же он говорил с императором и при личной встрече. И снова император выслушал его благосклонно, но в очередной раз быстро охладел к его идеям.

Знавший Державина в первые годы после отставки литератор С. Жихарев (впоследствии московский губернский прокурор) вспоминал: «С именем Державина соединено было в моем понятии все, что составляет достоинство человека: вера в Бога, честь, правда, любовь к ближнему, преданность государю и Отечеству, высокий талант и труд бескорыстный…», «Это не человек, а воплощенная доброта, но чуть только коснется до его слуха какая несправедливость и оказанное кому притеснение или, напротив, какой-нибудь подвиг человеколюбия и доброе дело — тотчас оживится, глаза засверкают и поэт превращается в оратора, поборника правды…»

Считая себя обязанным заступаться за невинно осужденных, обиженных и угнетенных, Державин щедро одаривал нищих и дворовых деньгами, покупал для неимущих крестьян коров и лошадей, давал им хлеб, строил новые избы. У себя в Званке он построил больницу для крестьян и даже выслушивал отчеты врача, являвшегося к нему ежедневно.

В 1808 году вышли первые четыре тома сочинений Державина. В 1809–1810 годах он диктовал свои «Объяснения на сочинения Державина», ставшие, по существу, его автобиографией. В 1812–1813 годах, в разгар Отечественной войны, работал над «Записками», в которых подробно рассказал о своей служебной деятельности.