Александр Звягинцев - До встречи в Лондоне

Олигарх Муромский утонул в бассейне в своем испанском имении. Можно ли поверить в несчастный случай? Особенно когда сразу после этого пропал сын и наследник Муромского - Рафаэль и появился некто Леонид Горегляд - внебрачный сын олигарха, претендующий на наследство.

Бывший следователь прокуратуры Валентин Ледников негласно ведет поиски пропавшего Рафаэля. Все бы ничего, но дело происходит в Лондоне, где после отравления полонием экс-кагэбэшника Литвиненко полиция стоит на ушах. Все вместе делает и без того непростую ситуацию крайне опасной…

«О дна из наших газет предложила: надо сказать россиянам - оставьте Британию в покое! Не надо сводить у нас старые московские счеты! С таким же успехом можно просить волны оставить в покое английские берега. Нет, господа, Россия теперь с вами навсегда - она уже у вашего порога…»

«Русское сообщество в Лондоне до недавнего времени воспринималось местным населением с некоторым изумлением. Ссыльные магнаты и скрывающиеся от налогов миллиардеры резко повысили цены на элитное жилье в центре города, привезли дорогих футболистов и своих разодетых в меха жен. Однако гости из России привезли также свое темное прошлое, интриги, заговоры… И, как выяснилось, полоний».

«История с отравлением обрастает все новыми жуткими подробностями. Лондон буквально усеян радиоактивным полонием!»

«Мы все знаем, кто убил гражданина Великобритании Литвиненко! Это сделал КГБ. По крайней мере, его дух».

«Сегодня в моде утверждения, что началась новая «холодная война». Реальное положение дел, возможно, выглядит еще тревожнее. Сегодня вы зависите от России в так называемой «войне против террора» и снабжении нефтью и газом. Лондонский рынок недвижимости уже «подсел» на российские деньги, а футбольный клуб «Челси» после Романа Абрамовича никогда не будет прежним».

«В России убийство в борьбе за власть и богатства уже стало укоренившейся традицией. Россияне привыкли к тому, что заказные убийства превратились в способ заткнуть рот оппоненту и инструмент перераспределения активов».

«Почти без сомнения, суд никого так и не посадит в тюрьму. Но образ современной России формируется уже сейчас. Без суда и следствия».

«Теперь британцы спрашивают себя: не пора ли этот город, перенаселенный всякими секретными агентами и теми, кому повезло сорвать банк на рулетке грязного, пропитанного нефтью капитализма бывшего Советского Союза, переименовывать в Москву-на-Темзе?»

«Британский журналист, бывший московский корреспондент ВВС, утверждает, что в убийстве Литвиненко была заинтересована группа экс-сотрудников российских спецслужб, независимая от Кремля и, скорее всего, также независимая и от нынешнего руководства ФСБ. Журналист говорит, что бывший сотрудник ФСБ Треплов якобы предупреждал Литвиненко о создании специального подразделения для его уничтожения. И что ему предлагали навести справки о Литвиненко - где он работает, как передвигается, с кем и где встречается, о чем пишет книгу…»

Раздраженно крутанувшись в своем любимом рабочем кресле «Адмирал», Ледников отъехал прямо на нем от компьютера, водрузил ноги на подоконник и уставился в окно.

Смотреть было не на что. Стоял нелепый декабрь 2006 года - без снега, без морозов, без солнца. Пропащее время. Уже третий месяц Москва была плотно укутана серой теплой мглой, в которой колготились и маялись в своих безнадежных и бесконечных делах и делишках жители столицы.

Вот и нынче - утро словно и не наступало… Впереди очередной тусклый день, который уже через несколько часов обернется непроглядной ночью. Ну и как прикажете жить в таких условиях? Мыслить и страдать? Воспарять духом? А тут еще эти английские газеты и сайты!

Когда-то в советские времена главных редакторов газет регулярно собирали в пятом подъезде ЦК КПСС на Старой площади, в небольшом круглом зале. Именно там давались инструкции - как освещать те или иные события, на какие темы обратить особое внимание. Обычно инструктаж проходил в доброжелательном отеческом тоне, но провинившихся могли основательно взгреть. Похоже, у английских ребят тоже есть свой пятый подъезд, где их наставляют, как и что писать. Потому что иначе трудно объяснить, чего они, как оглашенные, дуют в одну дуду, причем одними и теми же словами…

Впрочем, может быть, дело еще хуже. Даже советские редакторы про себя-то знали, что есть пропаганда, а что - правда. Пусть они не могли писать всю правду, но про себя они ее знали. Во всяком случае, большая часть. И потому, как только им дали волю, просто с цепи сорвались, без разбору печатая то, что считали правдой или почти правдой.

А вот многие английские информационные бойцы, похоже, искренне уверены, что пишут одну только правду. И по-другому писать уже просто не могут. То есть мозги и сознание их постоянно обрабатываются так основательно, что думать они способны только в одну сторону. Поэтому мейнстрим у них создается не по грубой команде из пятого подъезда, а по твердым установкам сильных мира сего. Из набора замшелых истин и штампов, которые они весьма охотно глотают и тут же переваривают. А это еще страшнее. Это тупик. Потому что люди уже не способны ни сомневаться, ни думать отдельно от других, ни идти наперекор.

Так что пятый подъезд - это грубость и примитив, это прошлое. Мозги теперь вправляют иначе, более иезуитскими способами…

Ледников опустил ноги и снова подъехал к компьютеру. Лениво побегал мышкой по английским сайтам и уже хотел выходить из Интернета, как вдруг увидел фотографию Гланьки…

Она выбиралась из черного «Ягуара», демонстрируя длину своих ног. Но лицо у нее было угрюмое.

Сразу нахлынули воспоминания. Вспомнился во всех подробностях их скоротечный яростный роман, начавшийся во время переезда семейства Востросаблиных с дачи… Закончился он дикой сценой на той же самой даче, когда их обоих решил спалить вместе с домом маньяк, рехнувшийся от любви к женщине, пребывающей несколько лет в коме! И все-таки это было то время, которое забыть невозможно… Потому что, собственно, такое прошлое делает мужчину тем, что он есть. И когда за спиной есть такое, можно жить. Хотя бы воспоминаниями.

Любопытно, что же она там, в этом Лондоне, натворила?

Парень по имени Энтони Кросби, который написал этот материал, сразу погнал всех лошадей вскачь, причем в одной упряжке. В выражениях он не стеснялся, сомнений не испытывал, а доказательства игнорировал как несущественную материю.