Людмила Бояджиева - Москва Булгаковская

В часы облегчения умирающий торопился раздать «долги»: кому-то послать пару слов, с кем-то повидаться, договорить недоговоренное.

Сейчас, у последней черты, он думал о том, как много еще можно было бы сделать, если бы иметь в запасе хотя бы год. Замыслы, планы, один заманчивее другого — и никогда уже… Они умрут вместе с ним. Безумная судьба, жестокая. И все же, подводя итоги, он знал, что сумел осуществить главное — сохранить достоинство в самых уничижительных для творца ситуациях, запечатлеть свои мысли, фантазии, неповторимый след своей души, подарить иную жизнь друзьям, близким, на страницах своих сочинений. Его мать, его друзья, родные, его Город, его Любовь получили бессмертие.

Но самый большой долг оставался не оплаченным. Тася… верная, преданная, брошенная Тася — первая безумная любовь, жена, сиделка.

Ощущая, как уходят последние силы, заволакивает туманом мозг, он позвал сестру Надю. Его похудевшее лицо с впалыми щеками казалось помолодевшим. И с юношеской ясностью смотрели чистые незрячие голубые глаза.

— Приведи Тасю. Я повиниться хочу.

Он судорожно глотнул воздух. Выгнулась под воротом рубахи истончившаяся жилистая шея. Ко лбу прилипли влажные пряди, из запекшихся губ вырывалось тяжелое, с влажным хрипом дыхание.

Но Татьяна Николаевна Лаппа не жила уже в Москве, и эта просьба умирающего осталась не выполнена.

Мартовский солнечный день, но свет не нужен. Шторы задернуты, лампа закрыта синим платком, комната в мертвенном полумраке, тихие шаги, шепот. Близкие собрались у постели Булгакова. В его лице уже проступила печать потустороннего. Было ясно, что близок конец.

— Ну! Что дальше… замучен… отдохнуть бы… тяжело….

Жалобно протянул: «ма-ма». Искал Ленину руку, сжал, и последний вздох со свистом вырвался из запекшихся губ…

10 марта в 4 часа дня Михаила Афанасьевича Булгакова не стало. Он ушел из жизни, не дожив двух месяцев до пятидесяти девяти лет.

После смерти лицо его приняло спокойное, даже величественное выражение…

И стали приходить прощаться… Бесконечная чреда друзей, знакомых, коллег. На лестнице в подъезде, во дворе стояли совершенно незнакомые люди.

Еще в феврале артисты МХАТа Качалов, Хмелев, Тарасова обратились с письмом к секретарю Сталина с просьбой сообщить о тяжелой болезни писателя и с намеком, что внимание Сталина, его звонок могли бы подбодрить умирающего.

Звонок из секретариата Сталина последовал лишь на следующий день после смерти Михаила Афанасьевича:

— Правда, что товарищ Булгаков умер?

— Да, он умер.

Трубку положили.

В Доме литераторов скромная церемония в скорбной тишине — музыку Михаил Афанасьевич просил не включать. По дороге в крематорий заехали во МХАТ. Вся труппа и служащие стояли у подъезда. Потом поехали к Большому театру. У колонн стояла толпа, ждали, хотели проститься. Из Ленинграда пришло письмо от Ахматовой.

Кадильного куренья не было. Но в «Правде» появился величавый некролог, Правительство выделило место писателю на Новодевичьем кладбище — Сталин все же расплатился за «Батум». А может быть, он понимал, что соприкоснулся с гением? Гением, которого он методично уничтожал, сделав случайное исключение своим звонком.

Михаилу Булгакову выпала странная судьба: он хотел жить хорошо, а ему приходилось выживать. Он пытался служить Советской власти, «против шерсти» шел, но и явно «против властей не бунтовал». Был ярко, щедро одарен, но советской литературой отвергнут. Он был честен в своем творчестве, ибо гении не умеют лгать; не пресмыкался, не подличал, не отмечался на красных митингах и парадах, не подписывал палаческие «открытые» письма. «Великолепное презренье» — как тяжка эта ноша, как трудно выносима. Ахматова знала.

Елена Сергеевна захоронила прах мужа в вишневом саду старого участка Новодевичьего кладбища вблизи могил Чехова, Гоголя, Станиславского. На могиле, на зеленой граве, большой черный камень. История его удивительна.

Елена Сергеевна долго не могла найти то, что хотелось. Просто сажала цветы и по углам четыре грушевых деревца. Однажды, зайдя в мастерскую при кладбище, она увидела глубоко запрятанную в яму гранитную глыбу мерцающе-черного цвета.

— Что это?

— Голгофа с могилы Гоголя. Сняли, когда поставили новый памятник.

Экскаватором перевезли огромный валун, и получилось то, что и хотела Елена Сергеевна. Купол из переплетенных ветвей, под ним зеленая трава и черный камень, как бы переданный Булгакову его любимым писателем.

Елена Сергеевна знала, что Михаил дар Гоголя одобрил — ведь она каждый день беседовала с ним.

Елена Сергеевна верила, что он всегда с ней. Иначе и не могло случиться с верной подругой Мастера. Она писала Михаилу письма, постоянно разговаривала с ним, как с живым.

«Сегодня я видела тебя во сне. У тебя были такие глаза, как бывали всегда, когда ты диктовал мне, — громадные, голубые, сияющие, смотрящие через меня на что-то видимое одному тебе. Они были даже еще больше и еще ярче, чем в жизни. Наверное, такие они у тебя сейчас».

Знание языков помогло ей зарабатывать деньги переводами, но главным занятием оставался Михаил. Всю свою жизни после Миши она посвятила публикации его произведений, а это было тяжкое, мучительное дело.

В письмах к Мише и беседах с ним Елена Сергеевна подробно сообщала о всех дрязгах мучительного процессе издания его рукописей. Она билась изо всех сил, каждая победа давалась огромным трудом — походами по инстанциям, оскорбительными отказами, просьбами. Но она упорно шла по тяжкому пути, осуществляя свою, освященную клятвой и всей силой любви и веры миссию.

С каким же торжеством она рассказывала Михаилу о своих победах!

В 1962 году вышла написанная тридцатью годами раньше биография Мольера.

В 1963 году — «Записки юного врача».

В 1965 году — сборник «Драмы и комедии» и «Театральный роман».

В 1966 году — том «Избранная проза» с «Белой гвардией».

В 1966–1967 годах — «Мастер и Маргарита».

Роман был опубликован в журнале «Москва», с цензурными купюрами. Но «Самиздат» выпустил сразу же полный вариант, и случилось то, что и должно было случиться: роман стал неотъемлемой частью духовной жизни интеллигенции, задыхавшейся в тисках застоя. А в 70-е отчаянный Юрий Любимов поставил на Таганке инсценировку полного варианта романа и перед портретом Булгакова на сцене зажег вечный огонь.

Как же праздновали этот день Мастер и Маргарита там — в Вечном покое!

Подруга ушла к Михаилу в 1970 году и была похоронена рядом с ним. Покой! Они сделали все, что было в человеческих силах. Они сделали все, чтобы Дар Булгакова, полученный свыше, был передан всем нам, и мы смогли стать лучше.