Евгений Кобелев - Хо Ши Мин

— Понимаю, понимаю. Но время еще терпит, подумайте о моем предложении.

Ссылка на отца была, конечно, отговоркой. Не это удерживало Тханя, хотя в 15 лет и трудно устоять перед страстным желанием повидать дальние страны. Тхань очень уважал Фан Бой Тяу, но его планы не находили отзвука в душе юноши. С кем почтенный дядюшка Фан собирался освобождать родину? С влиятельными мандаринами и членами королевского окружения, которых он усиленно зазывал в свое общество? Так им и при французах жилось сытно и вольготно.

Вызывали недоверие у Тханя и надежды Фан Бой Тяу на то, что будто бы Япония сумеет помочь вьетнамцам освободиться от господства тэев. Ведь говорится же в народе, что нет ничего хуже, выгнав волка через черный ход, встретить в передней тигра, а народная мудрость всегда права.

Интуиция не подвела юношу. Уже довольно скоро жизнь нанесла жестокий удар по иллюзиям Фан Бой Тяу. Империалистические хищники, естественно, смогли договориться друг с другом, когда деятельность вьетнамских патриотов в Японии стала приобретать опасный характер. В 1908 году по просьбе Франции японское правительство приняло решение распустить все организации, созданные в Японии Фан Бой Тяу из числа вывезенных им сюда вьетнамских студентов. Самому Фан Бой Тяу, принцу Кыонг Дэ и другим участникам патриотических организаций предложили немедленно покинуть пределы Японии.

Что же все-таки надо делать? Где путь к освобождению? Может быть, прав Фан Тю Чинь — еще одна яркая звезда, появившаяся в те годы на мрачном небосклоне колониального Вьетнама? Об этом новом кумире патриотов рассказывал отец, который сдавал с ним вместе конкурсные экзамены. В отличие от Фан Бон Тяу Чинь был ярым противником королевского дома, выступал за установление во Вьетнаме республиканского правления. Но он не видел ничего плохого в господстве колонизаторов, поэтому не звал к борьбе с ними, а требовал от них лишь проведения социально-экономических реформ.

Тхань пытался найти ответ на мучившие его вопросы в книгах и не находил. Однажды в библиотечке отца его внимание привлекла книга французского писателя Жан-Жака Руссо. Она оказалась страшно сложной, читалась тяжело, многое так и осталось непонятным Тханю, но зато на каждой странице, как драгоценные жемчужины на дне океана, он обнаруживал простые и великие истины, которые всколыхнули мятущуюся душу юноши. Человек рожден свободным, а между тем везде он в оковах; отказаться от своей свободы — это значит отказаться от своего человеческого достоинства и от прав человека; самый сильный никогда не бывает достаточно силен, чтобы быть постоянно господином; если народ имеет возможность сбросить ярмо и делает это, он поступает правильно, — из этих разрозненных мыслей складывалась настоящая программа действий, программа борьбы за свободу. Тханя поразил пронизывавший книгу великого француза дух свободолюбия, вольнодумства, презрения к традиционным канонам и догмам, воинствующего атеизма; его взволновали страстные призывы к свободе, равенству, братству. И он спрашивал себя: как же так получилось, что именно соотечественники Руссо теперь жестоко угнетают его несчастный народ? И можно ли изменить ненавистный порядок вещей?

Где отыскать тот сказочный меч всесильной истины, которая указала бы ясный путь к освобождению родного народа — славного детища мифических прародителей Дракона и Феи, народа с героическими традициями, достойного гораздо лучшей участи, чем та, которую уготовила ему злая история-мачеха? Отныне смыслом жизни Тханя становится беззаветное служение свободе, настойчивые поиски пути, ведущего к спасению его несчастной родины.

В конце 1904 года Нгуен Шинь Шак получил строжайшее предписание королевского двора срочно прибыть в Хюэ и принять там должность чиновника. «Господин доктор» отправился в столицу вместе с двумя сыновьями, оставив в деревне дочь. Уже более века Хюэ — небольшой город в центре Вьетнама — служил резиденцией вьетнамских императоров. Королевские дворцы и древние пагоды раскинулись на зеленых холмистых берегах Ароматной — одной из красивейших во Вьетнаме рек. По преданию, реку назвали так оттого, что она берет свое начало в сосновых борах хребта Чыонгшон, где в изобилии растут пахучие лекарственные травы, и их аромат передался водам реки.

По приезде в Хюэ Тхань и его старший брат поступили в только что открытую там французскими властями школу Донг Ба, где главное внимание уделялось обучению французскому языку и литературе. Через два года, закончив эту школу, братья успешно сдали вступительные экзамены в Национальный колледж Куок хок.

Колледж находился в здании бывшей казармы королевских матросов. В верхней части массивных ворот, сделанных из железного дерева, была встроена наблюдательная башенка и небольшой колокол вроде того, какие висят в пагодах; по обеим сторонам у входа возвышались фаянсовые, покрытые малахитовой глазурью мифические драконы.

Национальный колледж считался лучшим по тем временам учебным заведением во Вьетнаме. Слово «национальный» в названии колледжа означало, что его двери открыты для тех вьетнамцев, кто хотел бы получить не только западное, но и сугубо вьетнамское образование. Действительно, в колледже преподавали на куок-нгы — основанном на латинском вьетнамском буквенном алфавите, который с начала нового века пришел на смену иероглифам. Имелся также и специальный класс, где учили в духе древних классических традиций.

В первые годы существования колледжа директором его подвизался некий Нордеман — коммерсант по профессии. Он был женат на вьетнамке, знал вьетнамский язык и разрешал величать себя на вьетнамский манер Нго Де Ман. После него эту должность занял офицер французского легиона мосье Ложу. Среди вьетнамских патриотов это имя служило предметом всеобщих насмешек. Ложу, участвовавший в боях с партизанами Хоанг Хоа Тхама, был захвачен в плен и провел несколько месяцев в партизанском лагере в джунглях. Как и партизаны, он ходил босиком, носил воду, молол рис. Рассказы о том, как Тхам заставляет «белых господ» трудиться в поте лица, имели широкое хождение в народе и доставляли большое удовольствие юным патриотам.

С первых же дней учебы Тхань убеждается, что единственная задача, поставленная перед колледжем властями, — воспитывать не широко образованных, полезных отчизне и народу людей, а преданных колонизаторам слуг, с помощью которых легче было бы править чужой страной. Тханя угнетают чуждые его вольнолюбивым порывам верноподданнические порядки, царившие в колледже.

Годы учебы Тханя совпали с тем периодом мировой истории, который В. И. Ленин определял как «начало пробуждения Азии», когда под воздействием русской революции 1905 года многие народы Востока пришли в движение. Начался подъем национально-освободительной борьбы и во Вьетнаме.