Юрий Сенин - Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме?

«Специалисты из Олдермастона брали для сравнения с образцами костной ткани Романовых кровь их ныне здравствующих родственников». То есть уже до экспертизы было известно, что образцы костной ткани принадлежат Романовым, а задача экспертизы — не определить, кому принадлежат останки (именно эта задача стояла перед российским следствием), а подтвердить принадлежность найденных останков Романовых — Романовым.

Из различных сообщений, промелькнувших в системе массовой информации, известно, что метод, использованный исследователями, требует наличия специального оборудования, специалистов, способных работать на этом оборудовании, и самое главное больших финансовых затрат. Все это затрудняло, если не делало невозможным повторение этой экспертизы независимыми экспертами, в частности российскими.

23 октября 1993 года распоряжением Совета Министров — Правительства Российской Федерации, по предложению Православной церкви, министерства культуры России, администрации Свердловской области и мэрии Санкт-Петербурга была создана Комиссия по изучению вопросов, связанных с исследованием и перезахоронением останков российского императора Николая II и его семьи. Председателем комиссии был назначен заместитель Председателя Совета Министров — Правительства Российской Федерации — Яров Ю.Ф., заместителем председателя — мэр Санкт-Петербурга Собчак А.А. Из 22 человек, входящих в комиссию, — один историк и два специалиста по судебно-медицинской экспертизе. Остальные — представители администрации, общественности, православной церкви.

Тем временем радио, телевидение, газеты взахлеб внедряло в сознание общественности единственную мысль: найдены останки Царской семьи, и надо только решить, где и как их захоронить. Все, что выходило за рамки этой мысли, терялось в общем шуме.

В конце 1995 года уголовное дело попытались закрыть, следователя Соловьева отстранили от дела, а правительственная комиссия, попытавшаяся принять решение о захоронении в Прощеное воскресенье 1995 года, неожиданно встретилась с возражениями Православной церкви. Как это произошло, стало известно значительно позже, на пресс-конференции 11 июня 1998 года, на которой выступил участвовавший в работе комиссии митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий. Выдержки из его выступления, опубликованного в газете «Радонеж» № 10 за 1998 год: «… в 1995 году на одном из заседаний комиссии нас поставили перед фактом, что все уже завершено, Генеральная прокуратура закрыла дело и нам остается только подписать решение. Я помню очень эмоциональное заявление А.А.Собчака (он был тогда зам. председателя Комиссии). Он сказал, что нельзя даже выступать против этого решения, потому что это будет уголовно наказуемым преступлением…. Я тогда выступил и сказал, что не хочу давать оценку решениям Генпрокуратуры. Но как член Комиссии считаю, что мы не готовы подписать этот документ. Тогда очень эмоционально Собчак сказал, что Церковью руководят соображения различной конъюнктуры. Что она паству боится потерять, что она оглядывается на РПЦЗ. По существу он говорил не о моих доводах. И тогда я сказал, что если это мнение всей Комиссии в отношении позиции Церкви, то я оставляю заседание и сделаю представление Патриарху и Синоду о том, что там делать нечего».

Взять Церковь «нахрапом» не удалось, старая проверенная формула «не похоронишь завтра — положишь партбилет на стол» ушла в небытие, и Собчаку пришлось вернуться в лоно цивилизации, извиниться перед Церковью.

По каким причинам Собчак не использовал бюрократический прием, выручивший позже Немцова (выдать «волевое» решение Комиссии только за подписью ее председателя), наверное, сейчас не узнать, да и не нужно.

Попытка похоронить Николая II не получилась, уголовное дело было снова открыто для расследования, а Православная церковь поставила необходимым условием признания ею найденных под Екатеринбургом человеческих останков, как останков, принадлежащих Царской семье, ответ следствия на десять, поставленных Православной церковью вопросов.

30 января 1998 года состоялось заседание Правительственной комиссии по изучению и перезахоронению останков российского императора и членов его семьи, которое, как заявил ее председатель Б.Е.Немцов, должно было стать последним.

При этом Первый заместитель Председателя Правительства РФ председатель Комиссии РФ Б.Е.Немцов утверждал с безапелляционностью чиновника, ничего не понимающего в проблеме, но зато хорошо знающего, что нужно начальству: «Теперь никаких сомнений даже у самых больших скептиков возникнуть не может».

И пояснил для прочей научной «бестолочи», якобы пытающейся установить истину, что решение является окончательным, так как Президент недавно поручил правительству раз и навсегда решить этот вопрос.

В результате в итоговом документе комиссии (протокол № 9) появился следующий пункт: «2.3 Представленные Комиссии документы и фактические материалы в совокупности позволяют сделать вывод о принадлежности останков 9-ти человек, изъятых в 1991 году из грунтового захоронения в окрестностях Екатеринбурга, членам семьи российского императора Николая II…»

Кто из членов Комиссии рассматривал «Представленные Комиссии документы» и какие выводы делал при этом — неясно. Под протоколом нет ни одной подписи членов Комиссии. Есть только одна подпись — ее председателя Б.Е.Немцова.

О работе Комиссии известно немного, поскольку журналистов на ее последнее заседание не пустили, но, спустя несколько месяцев многое из того, что происходило на этом заседании выплыло наружу. 3 февраля 1998 года в газете «Известия» было помещено интервью Э. Максимовой со следователем, ведущим «Царское дело», В. Соловьевым, в котором утверждается, что принадлежность найденных останков была подтверждена документами, представленными Главным судмедэкспертом Минздрава РФ В. Томилиным и следователем В.Соловьевым.

Как говорится в интервью: «Сомнений у большинства не было». Почему же тогда под итоговым документом, завершающим работу Комиссии и подводящим итоги ее деятельности стоит только одна подпись — ее председателя. Значит ли это, что только у него одного не было сомнений? А остальные члены Комиссии? Настолько «не сомневались», что не решились поставить свои подписи? Да и какие еще могли быть сомнения у большинства присутствующих, которых один из них, Э.С.Радзинский, назвал «профанами», в том числе и себя.

Из 17 присутствующих членов Комиссии только один, видимо, понимал, о чем идет речь, что такое «мотохондриальная ДНК», — это директор Республиканского центра судебно-медицинской экспертизы Минздрава Российской Федерации Томилин В.В., сам же и выступивший в качестве Главного судмедэксперта Минздрава Р.Ф. Все остальные, в том числе и Б.Е.Немцов, поняли только то, что вероятность принадлежности екатеринбургских останков Царской семье, указанная в справке, представленной Комиссии, больше 99 %.