Михаил Лямин - Четыре года в шинелях

Наступление развернулось еще более стремительно. После Западной Двины пали города Чашники и Лепель. В районе Лепеля наша дивизия освободила тысячи советских людей, обреченных на уничтожение в концлагере. Вскоре мы подошли по пятам врага к реке Березине. Форсировали ее уже с ходу. А за ней начали отбивать одну деревню за другой, поселок за поселком, пока шестого июля не вышли на границу с Литвой. В это время войска третьего Украинского и первого Белорусского фронтов освободили от гитлеровцев город Минск. Наш путь лежал теперь на Вильнюс.

В тылу врага

Майор Поздеев был доволен смелыми и мужественными действиями связиста Максимова и разведчика Семакина. Последний как артиллерист был его воспитанником. Максимова он знал меньше, но его подвигом на реке был восхищен и горячо поддержал ходатайство замполита Коровина о награждении ефрейтора орденом Славы.

Вот, наконец, и мы дождались марша, с каким шли и идут сейчас войска Украинских фронтов. И мы начали отмеривать за день по тридцать и сорок километров, жалея время на обеды и привалы, готовые не спать и не есть до изгнания врага из всей Прибалтики.

Теперь, когда мы были на ее земле, нам опять приходил на память детский дом литовских ребятишек в наших удмуртских Дебессах. И мы, не имея возможности задерживаться на хуторах и в городишках, все же нет-нет да и спрашивали жителей:

- Не ваш ли детский дом живет в нашей Удмуртии?

- Нет, наш на Волге.

- А наш в Кировской области.

Но и от этих ответов нам было приятно - мы освобождали из неволи свою родную Советскую республику, равную среди равных в великом Союзе народов.

Как и в Белоруссии, нас встречали партизаны и жители хуторов и поселков. Несли в подарок цветы, хлеб-соль, приглашали на обед, выносили на дорогу бидоны с молоком и с медовым квасом. С восторгом и удивлением засматривались люди на ладные фигуры наших солдат, девушки дарили носовые платки и кисеты, мальчишки выпрашивали красные звездочки.

А мы шли и шли на запад и северо-запад, не имея времени ни поговорить с людьми как следует, ни посмотреть, как они живут. Не было у нас минуты и на трофеи. За нашими спинами оставались целые склады и железнодорожные составы с продовольствием и одеждой, а мы не имели порой курева и крепких ботинок, И не потому, что этого не было у наших тыловиков, а потому, что мы слишком быстро двигались и обозы не поспевали за наступающими цепями.

Наступающие растекались по стольким дорогам, что оборона немцев трещала по всем швам. Клин вбивался за клином. Один длиннее другого. Немцы оказывались от нас то справа, то слева, то сзади. Мысль об окружении окончательно парализовала их силы. Они беспорядочной бродячей толпой катились и катились к морю.

Но это не значило, разумеется, что нам нечего было делать. Одно пленение отставших немецких подразделений отнимало уйму сил и времени. Гитлеровцы сопротивлялись. Стремились вырваться из кольца с боем. Стычки разгорались днем и ночью.

У командования дивизии родилась идея послать в тыл отступающего противника пехоту и артиллерию на машинах. Цель: дезорганизовать отход немецких подразделений к одному литовскому городу. Рассеять и истребить их силы, не дать закрепиться на выгодном рубеже.

Из пехоты вызвалась в рейд рота Виктора Ратникова. Из артиллеристов дивизион Григория Поздеева.

- Только добровольно, - подчеркнул генерал. - Действуйте с начала до конца по собственной инициативе. Возможно, не будете иметь вовремя поддержки. Возможно, придется биться в окружении. Прошу все взвесить и обдумать.

- Я все взвесил, товарищ генерал, - ответил Поздеев. - Хочу испытать свои знания.

- Берегите солдат, побольше уничтожайте врагов. Пока они от нас ускользают.

- Постараюсь.

- Успеха, майор, - по-отцовски напутствовал генерал.

И вот колонны машин устремляются по проселочным дорогам во фланг отступающей по большаку крупной немецкой части. Погода - теплынь. Все цветет и благоухает. Машины идут по хуторам, лесным опушкам, порой просто по полевым тропам. На ходу сшибают мелкие гарнизоны противника, уничтожают заблудившиеся банды. И вперед, вперед.

В кузовах машин вместе с артиллерийскими расчетами автоматчики. Маневр и прост и сложен. При встрече с противником в центр, на прямую наводку выдвигаются пушки. Пехота выдвигается на фланги. При точном попадании снарядов она довершает разгром немецкой колонны на большаке. При затянувшемся бое не дает окружить артиллеристов.

Машин около десяти. В кабине первой - майор Поздеев. Вот кончается лес, за ним - ржаное поле шириной с километр, а за полем - большак.

Немцы перед глазами. Длинная нестройная колонна, растянувшаяся более чем на километр. Впереди офицеры, за ними стрелковые роты, потом артиллеристы, машины, повозки хозяйственных подразделений.

Принимается решение ударить с фланга в голову колонны и с тыла - в хвост. Машины быстро рассредоточиваются и на предельной скорости вылетают к целям. Разворот орудий, перебежка автоматчиков, увод в укрытие машин, и пошла писать губерния.

Поздеев и Ратников остались с половиной своих сил, атакующих с фланга. Для налета на хвост посланы старшина Лекомцев и старший сержант Воронцов.

И вот загрохотали орудия, затрещали автоматы. Первый удар в голову колонны, второй по ее тылу. Полетели вверх тормашками немецкие машины и повозки. Откуда-то взвились в воздух гусиные перья, должно быть, из рассеченных перин и подушек.

Уцелевшие немцы ударились в сторону, сменив западное направление на северное. Там лес, долго преследовать противника нельзя, надо уничтожить его как можно больше на большаке. И наши пушки работали без останову.

Большак, ведущий к городу, был усеян сотнями трупов, разбитыми машинами и повозками и практически стал непроезжим. Можно было поворачивать обратно, задача решена.

Но в это время на большаке с востока, с околицы большого села на взгорье, показалась новая колонна отступающих немцев. У них все было предусмотрено правильно - отступали с интервалами. Но о второй колонне майору Поздееву и лейтенанту Ратникову ничего сказано не было.

Поздеев припал к биноклю. Немцев не меньше полка. У них, безусловно, походная артиллерия. Плюс спереди не совсем добитая часть, которая может оправиться и оказать помощь. Расстояние между разбитой головой отступавших фрицев и деревней на взгорье не менее двух километров. Справа - сплошь ржаное поле, слева - лес.

- Что будем делать, Виктор? - спросил Раткикова Поздеев.

- Драться, - бросил одно слово лейтенант.

- Тогда на два фронта, - уточнил Поздеев. - Оставляй взвод на месте для отражения возможной контратаки разбитых, остальных - лицом на восток, по сторонам дороги. Пушки маскируются во ржи и начинают бить по деревне. Ясно, Витя?