Виктор Андриянов - Гейдар Алиев

Наверное, многим доводилось любоваться вечерним и ночным Баку, где «сияет золотой муравейник огней», как поется в известной песне Тофика Кулиева, памятной старшим поколениям в несравненном исполнении Рашида Бейбутова.

…В центре Баку, в одном из старинных зданий расположился академический Институт рукописей, названный именем гениального мыслителя Мохаммеда Физули. Здесь бережно хранятся бесценные старинные тексты. А в комнатах, где в тридцатые годы жил волшебник слова Гусейн Джавид, открыт его музей. На открытии музея выступил Президент страны. Он говорил о трагической судьбе великого поэта и мыслителя, о том, что никакие силы не могут отнять у народа его историю, его культуру.

Пусть возрадуется душа великого Джавида…

Когда в Москве помощники первого заместителя Председателя Совета Министров хотели пораньше отпроситься с работы, они порой говорили, что собрались в театр. Знали наверняка: ради хорошего спектакля Гейдар Алиевич разрешит уйти пораньше; потом расспросит о постановке.

Театр с юношеских лет остался любовью Алиева. Вот и в декабре 2002 года он посетил премьеру «Гамлета» в академическом Национальном театре. После спектакля Президент встретился с труппой, поздравил актеров с творческим достижением. Встречи Гейдара Алиева с деятелями культуры, искусства и литературы были давней, еще с советских времен, традицией.

12 декабря в Президентском дворце Гейдар Алиев принял народных артисток республики, лауреатов Государственной премии сестер Фидан и Хураман Касимовых. 25 лет назад они впервые вышли на оперную сцену. Приведем небольшой фрагмент этой содержательной беседы.

Гейдар Алиев: «Вы достигли многого. Вы очень много сделали для азербайджанского искусства, музыки. У вас редкостный, врожденный талант. Причем у обеих. Это Аллах дарует не всем».

Фидан Касимова: «Господин Президент, помните, в 1975 году вы слушали оперу «Кероглу»? После второго акта вы вышли в фойе. Я стояла в углу с моими папой и мамой. Я в ту пору была лауреатом двух-трех конкурсов… Вы подошли, поздоровались с моими родителями. Спросили у меня: Фидан, а когда же мы увидим тебя в роли Нигяр? Вы это помните?»

Гейдар Алиев: «Очень хорошо помню».

Фидан Касимова: «Поверьте, я не забываю тот день. Та сила, ответственность, исходившие от вас, до сих пор меня воодушевляют. Ваши слова вызвали во мне столько чувств, что очень скоро я разучила партию Нигяр и спела ее».

Не погрешим против истины, если скажем: каждый из великих мастеров азербайджанской культуры хранит добрую память о Гейдаре Алиеве, чувства, окрашенные личными симпатиями, признательностью. Муслиму Магомаеву, к примеру, запомнилось, как после одного из концертов Гейдар Алиевич спросил его:

— Может быть, тебе что-нибудь нужно?

— Нет, — ответил молодой певец, хотя он в ту пору маялся в коммуналке.

«Думаю, он оценил мой такт, — написал через годы Муслим Магомаев в своей доброй и светлой книге «Любовь моя — мелодия», — и у него появился повод относиться ко мне с уважением, а потом и с любовью. Как и я отношусь к нему».

Заканчивался год. Люди готовились к празднику. Но для Гейдара Алиева по-прежнему все дни были рабочими.

— Не припомню такого дня, чтобы Президент не пришел на работу, — заметил генерал Ахундов. — За все годы после 1993–го он ни разу не был в отпуске. И ни разу не из менял свой распорядок дня. В восемь — завтрак. К десяти приезжал на работу. Обеда у него не было. Целый день — встречи, беседы, документы, звонки, письма. В восемь легкий ужин. Я здесь работаю 25 лет, и такой режим, знаю, был всегда.

Верилось: и в новом, 2003 году, когда Президенту исполнялось 80 лет, все пойдет так же.

31 декабря он приехал во Дворец Республики, где на новогодний праздник собрались воспитанники детских домов Баку. Звучала музыка, дети танцевали, пели и внимательно слушали, что говорит им Гейдар-баба (дедушка).

— Когда я вместе с вами принимаю участие в этом празднике, мне кажется, что вокруг нас собрались все азербайджанские дети, вся молодежь Азербайджана. Мне представляется, что я обнимаю, прижимаю к груди, целую всю молодежь. Желаю вам счастья!

В последние минуты уходящего 2002 года Президент обратился к соотечественникам по случаю Дня солидарности азербайджанцев мира и Нового года.

— Мы можем с чувством гордости сказать, что 2002 год был для азербайджанского народа успешным. — Гейдар Алиев назвал немало убедительных цифр роста экономики, зарплат и пенсий, бюджета. — Проблем у нас тоже много, — говорил он. — Но одна проблема — это, можно сказать, боль Азербайджана — армяно-азербайджанский, нагорно-карабахский конфликт и его нерешенность до сих пор. — Президент напомнил о том, что было сделано в уходящем году, сказал, что Азербайджан будет «до конца использовать возможности мирного пути». — Мы создали для людей возможность спокойно жить, стремимся и впредь будем стремиться к ежегодному, ежемесячному улучшению образа жизни людей.

Крупные политики, государственные и общественные деятели часто оценивают друг друга. Если судить только по официальным речам и посланиям, то складываются образы мудрецов и богатырей. За глаза при этом даются такие характеристики, что порой кажется, будто речь идет о совершенно разных лицах.

Один из ярких примеров — отношение Президента Джорджа Буша — старшего к советскому лидеру Михаилу Горбачеву. После их переговоров на Мальте в 1988 году Буш в кругу своих помощников воскликнул: «Боже, он же ничего не понимает в экономике!» Не знаем, уточнили ли вашингтонские эксперты, в чем, по мнению их шефа, разбирался многословный генсек.

Конечно, в действиях лидеров государств, общественно-политических движений, дипломатов многое диктуют политический этикет и обыкновенный расчет. Классический урок преподал канцлеру ФРГ Аденауэру генерал де Голль.

В июле 1962 года Париж устроил канцлеру пышный прием. Де Голль наградил его Большим крестом Почетного легиона и осыпал потоком лестных фраз. Через пару месяцев Президент Франции отправился с ответным визитом за Рейн. По оценке биографа де Голля Николая Молчанова, это был странный, но эффектный спектакль.

На аэродроме в Бонне французского Президента встречал Аденауэр. Неожиданно для всех де Голль обнял изумленного старика и расцеловал его в обе щеки. Канцлер говорил потом: «Первый раз меня целует иностранный государственный деятель, да к тому же еще француз!» Затем пять дней выступлений на немецком языке в крупнейших городах Западной Германии — Гамбург, Кёльн, Мюнхен, Штутгарт, Дюссельдорф… Немцы носили его на руках. «Де Голль прибыл в Германию президентом французов, — замечал журнал «Шпигель», не симпатизировавший французам.