Виктор Андриянов - Гейдар Алиев

Алиев вел себя независимо, не подлаживался под изменчивые настроения генсека, отстаивал, если был убежден, свое мнение и оказался неугоден Горбачеву и его окружению.

Среди мероприятий, предложенных Алиевым в рамках Международного года молодежи, был конкурс работ учащихся профтехучилищ. Выставку этих работ открывали на ВДНХ. По ходу подготовки последовала директива Лигачева: мероприятие проводится под эгидой ЦК. Вспоминает Александр Тимофеевич Гаврилов:

— Открывается выставка. Выступает Юрий Петрович Баталин, рассказывает… И в это время Алиев решил что-то добавить… Лигачев поворачивается к нему: мол, ты чего лезешь? Баталин докладывает, а других докладчиков нам не надо. Один член Политбюро другому… При всех… Когда я услышал эту реплику Лигачева (привожу не дословно, но за смысл ручаюсь), мне стало стыдно. Как он мог позволить себе такой тон? Все-таки Алиев — такой же, как ты, член Политбюро ЦК КПСС, первый заместитель председателя правительства Союза! Да если бы и не было у него этих должностей?! Что страшного случилось, что он несколькими словами дополнил Баталина?

— Они в Политбюро, видимо, уже «приговорили» Алиева? — спрашиваем мы Гаврилова.

— Да, приговорили, — уверенно отвечает он. — Приговорили Горбачев с Лигачевым да Яковлев…

Александр Тимофеевич вспоминает весьма примечательный эпизод, связанный с собственной биографией. Заведующему секретариатом Алиева не нравилась самостоятельность Гаврилова, то, что он имеет прямой доступ к шефу, минуя его, зава. В общем, между ними — при всей деликатности Гаврилова — вспыхивали искры. Александр Тимофеевич даже попросил друзей подыскать ему другую работу. Этот разговор дошел до Яковлева, и он как-то поинтересовался у Гаврилова:

«Ну, как тебе там? Как тебе с ним?»

«С ним у меня нормально, — ответил Гаврилов, понимая, что его собеседник избегает имен. — Сложности с его окружением».

— Чувствую, Яковлеву это не понравилось, — рассказывал дальше Гаврилов. — Он хотел, видимо, чтобы я плохо отозвался об Алиеве. А у меня с ним деловые, нормальные отношения, ничего плохого я о нем говорить не собирался.

«Не переживай, — закончил разговор Яковлев. — В сфере идеологии тебе место найдется».

Дальше события развивались так. Гаврилову предложили место заведующего сектором в отделе пропаганды ЦК партии, но… Яковлев сказал Гаврилову, что не хочет ему (Алиеву) звонить: «Ты подай заявление и уйди, а мы тебя потом заберем».

«На это я не пойду», — ответил Гаврилов.

Мы беседуем в его небольшом кабинете на пятом этаже «Российской газеты». На столе, заваленном книгами, верстками новых изданий, едва находится место для двух чашечек кофе.

— Я думаю вот что, — продолжает Гаврилов. — Алиев пришел при Брежневе, но по рекомендации Андропова. Он был любимцем Брежнева, как и Шеварднадзе. Но главное — это был выбор Андропова. Ему сразу поручили транспорт, как в свое время Дзержинскому, чтобы навести там порядок. Он уделял транспорту исключительное внимание и очень слаженно работал с министром путей сообщения Конаревым. У них были очень хорошие, товарищеские, даже дружеские отношения. Горбачеву, Лигачеву, Яковлеву такие люди были не нужны. Это страшное дело…

Уинстон Черчилль как-то сравнил политическую борьбу в Советском Союзе со схваткой бульдогов под ковром. Горбачев и Яковлев доступными им методами формировали свою команду. А Лигачеву — скорее всего — показали компромат на Алиева, и он примкнул к сильным.

— Я считаю, что Алиев играл огромную положительную роль. Он тщательно соблюдал управленческие моральные нормы, никогда не пытался подставить ножку Николаю Ивановичу Рыжкову. И они работали рука об руку.

Атака на Алиева готовилась исподволь. И, как чаще всего бывает в большой политике, чужими руками. Под внешне благородными целями.

В начале 1987 года один из авторов этой книги работал в газете «Социалистическая индустрия». Вспоминается, как главный редактор, вернувшись с совещания в ЦК КПСС, собрал редколлегию: нам поручено разобраться, что происходит в Баку, в Азербайджане (Алиев еще член Политбюро, но атака уже готовится). По партийной прессе прокатилась серия критических материалов. В их ряду оказалась и серия публикаций «Социндустрии». Косвенно это был удар по Алиеву, хотя газета взвешенно писала о социальных проблемах большого города, по достоинству оценивала постановление Совета Министров СССР «О дальнейшем развитии городского хозяйства города Баку на 1985–1990 годы», принятое по инициативе Алиева.

Десятое мая 1987 года выпало на воскресенье. Сотрудники секретариата поздравляли Гейдара Алиевича с днем рождения в понедельник. Поздравляли немного растерянно. Потому что в почте не было письма или телеграммы ни от Горбачева, ни от Политбюро. Никто со Старой площади не звонил.

— Я про себя думал, — рассказывает Александр Гаврилов, — понятно: решили от него избавиться. Но ведь день рождения! Он же — человек, ваш товарищ и даже соратник, как вы говорите. Вы столько лет общались, он — член ПБ, первый зампредседателя правительства. Но не послал приветствие Горбачев и молчит окружение. Первым его поздравил в тот день Конарев, исключительный мужик. Правда, попозже, когда мы передавали ему документы, Алиев как бы вскользь сказал, что накануне Горбачев позвонил ему в машину, поздравил. А может быть, и не было того звонка — мы об этом уже не узнаем.

В тот понедельник Гейдар Алиев почувствовал себя плохо. Прибежал врач, послушал и сказал, что его надо немедленно госпитализировать. Алиев отказывался.

— Я не имею права вас не госпитализировать. Вы отвечаете за свои дела, а я — за свои. Я категорически настаиваю на госпитализации.

Гейдар Алиевич попытался сам дойти до машины «скорой помощи», но в коридоре сдался. Дальше его понесли на носилках.

Навещали Алиева руководители Азербайджана — Багиров, Сеидов. Заглядывал министр путей сообщения Конарев. А что же соратники из Политбюро? Неужели им незнакомы простые человеческие чувства? Неужели в их мире правил только расчет? Похоже, что так и было. Только Николай Иванович Рыжков приезжал к Алиеву в больницу. Он вспоминает:

— Спустя годы Алиев признался мне: грешным делом подумал, что Николай Иванович приехал, чтоб подсластить пилюлю. Я как сейчас помню, проводил кого-то из зарубежных премьеров, позвонил в больницу узнать, нет ли сейчас процедур, и решил заехать. Он был очень благодарен и только позже признал, что ошибся в своем предположении.

Горбачев поставил цель: расчистить вокруг себя поле. И Лигачев ему активно помогал. Шаг за шагом они зачищали площадку. Нехорошо все это. Непорядочно.

Николаю Ивановичу врезалась в память такая история.