Виктор Андриянов - Гейдар Алиев

Вот как вспоминал об этом Гейдар Алиев: «Естественно, я стал сопоставлять факты: 30 мая в 12 часов дня он разговаривал со мной по телефону, а в 9 вечера был убит. Человек этот, насколько я знал, был спокойным, порядочным, с грязными делами связан не был, политикой не интересовался; он долгие годы работал в «Азернешре» — это самое крупное издательство Азербайджана, был уважаем среди представителей интеллигенции. Естественно, все это вызвало у меня вопросы: почему он был убит именно в этот день и по какой причине?

— Интересно, Вы допускаете мысль, что руководство страны или, скажем, руководство Азербайджана настолько Вас боятся, что последствия их страха, если он есть, могут быть любыми?

— Вы знаете, мне трудно говорить о том, боятся меня или не боятся, но явное негативное отношение со стороны отдельных руководителей страны я испытываю на себе уже три с лишним года. К сожалению, я подвергался нападкам и со стороны предыдущих руководителей Азербайджана. Причем совершенно необъективным, но и сейчас почему-то вопрос моего приезда к себе на родную землю превратили в большую проблему» (из диалогов с телеведущим Андреем Карауловым).

Алиева фактически заблокировали в Москве. Съезд Компартии Азербайджана прошел без него. Есть предположения, что тот съезд мог вернуть его к власти, избрать делегатом XXVIII съезда КПСС.

Гейдар Алиев прилетел в Баку 20 июля. Поначалу он рассчитывал вернуться в свою старую квартиру или получить другую, ведь при нем здесь построили целые районы. Но в ЦК ему в бакинской прописке отказали. Теперь оставалась только родная Нахичевань. За пару дней до вылета ему нужно было повидаться с родными людьми, братьями и сестрами, с не изменившими товариществу друзьями и обязательно побывать у могил павших в ту черную январскую ночь…

С памятников смотрели молодые лица — четырнадцать, восемнадцать, двадцать, двадцать восемь лет… Ильхам Аллахвердиев, Фариза Аллахвердиева, Вера Бессантина, Ильгар Ибрагимов, Агабек Новрузбекли… Им бы жить и жить, растить детей, поднимать внуков… Но не будет у них внуков, не будет детей… В день поминовения придет рано постаревшая мать, погладит памятник отец, словно прикасаясь к сыну.

Гейдар Алиев медленно шел от памятника к памятнику, вглядываясь в лица: может, знал кого-то. Нет, когда он уезжал из республики, они были совсем мальчишками. Гоняли в футбол, бегали купаться на Каспий — их любимое море блестит там внизу, но попробуй добраться до него… Боль от невозможности вернуть парней и девушек, пожилых людей — их тоже немало легло здесь — сжимала сердце.

Из Баку в свой родной город Гейдар и Джалал Алиевы летели почтовым рейсом. Романтично! Братья, улыбаясь, посматривали на пачки газет и журналов, посылки и мешки с письмами, которыми был набит борт.

Из воспоминаний Джалала Алиева:

«В Нахичевани почти никто не знал о приезде Гейдара Алиевича. Из аэропорта мы отправились в город на «Жигуленке» одного знакомого. Какой-то пожилой мужчина, увидев в машине брата, сказал: «Подумать только — такого человека в какой машине везут!»

Приехали в старый родительский дом, откуда совсем недавно проводили в последний путь старшую сестру Суру-ханум. Весть о возвращении Гейдара Алиева мгновенно разнеслась по всему городу. Народ потянулся к нашему двору. На узкой улочке началось столпотворение.

Под вечер направились к могиле Гусейна Джавида. Нахичеванцы восторженно приветствовали Г. Алиева. При виде неухоженной могилы великого поэта Гейдар Алиевич очень расстроился. Затем мы пошли к центральной площади. К 6–7 часам вечера здесь собралось около 80 тысяч человек.

Многие держали в руках портреты Алиева — кто с одной звездочкой, кто с двумя; видно, выпотрошили старые запасы на книжных складах.

Гейдар Алиевич не скрывал волнения: после трех лет фактической изоляции, преследований вдруг такая теплая, сердечная встреча на родной земле».

Сквозь плотную толпу, окружившую Алиева, пробился его сокурсник по педтехникуму Довлат Мамедов. От кого-то из общих знакомых Гейдар Алиевич уже знал о хождениях Мамедова по редакциям, которые продолжали чернить поверженного, как им казалось, человека.

— Спасибо тебе, Довлат! — негромко сказал Алиев.

— За что?! Я сделал то, что должен был сделать, — ответил старый учитель-фронтовик. — «Дедуля, что здесь ошибочного?!» — с апломбом бросили мне в редакции, словно они — последняя в жизни инстанция. — «А что истинного в ваших статьях, полных клеветы?» — возразил я. — Но опровержение публиковать отказались.

— Ничего, — сказал Алиев, — не волнуйся. Совсем скоро их поправит сама жизнь.

Никогда еще на этой площади не было так многолюдно. Люди заполнили балконы окрестных домов, забрались даже на крыши.

Гейдар Алиев, взяв мегафон, поприветствовал земляков. Он не собирался долго говорить. Обращался больше к тем, кто стоял рядом, но тишина была такая, что его слышали даже в самых дальних уголках просторной площади. Немного слов прозвучало тогда, но именно такие слова восточная пословица сравнивает с мечом. Возвращаясь домой, Гейдар Алиевич выглядел посветлевшим: «Народ действительно не забыл меня».

Постепенно разошлись встречающие-провожающие, знакомые и соседи. Остались только свои — Гейдар, Джалал, племянница Санифа, ее дочери. Джалал безуспешно пытался настроить старенький телевизор, пока Гейдар не сказал ему, улыбнувшись, что с этой техникой управляться труднее, чем на делянках.

— Я очень хотел послушать здесь разные «голоса», — признавался позже Алиев, — но в нашем доме не было приличного приемника, хорошо, что у соседей нашелся вэфовский, когда-то в Риге выпускали.

Теперь только по редким снимкам и воспоминаниям можно представить родительский дом Алиевых. Вот Гейдар Алиевич стоит в дверях; вот Санифа, как в детстве ее бабушка Иззет-ханум, поливает дяде из кувшина…

— С давних пор он любил умываться водой из колодца в нашем дворе. Я лила воду из кувшина, в котором она сохраняла прохладу в любую жару, и Гейдар Алиевич с удовольствием плескал на себя холодные струйки; к этому, как говорили родственники, он привык с детства. Дядя вообще любил все, что напоминало ему о родном доме. Любил блюда, которые готовила в свое время его мама, моя бабушка: дюшбере, похожие на русские пельмени, пирожки — кутабы, долму… Любил фрукты из нашего сада. В течение многих лет мы отправляли их — в Баку и Москву. Он считал, что нахичеванские плоды ни с чем не сравнимы.

Санифа Султанова, племянница Гейдара Алиева, заведует Нахичеванским загсом. В республике ее хорошо знают и как поэтессу. А рассказала о ней специальный корреспондент газеты «Бакинский рабочий» Светлана Мирзоева. Эта журналистка, пожалуй, чаще других коллег встречалась тогда с Гейдаром Алиевым, бережно собрала воспоминания людей, с которыми он дружил, которым помогал, особенно деятелей искусства, литературы. И создала увлекательную, душевную книгу, скромно подписав свое имя лишь в конце — как в газете. А на обложку книги вынесла портрет Гейдара Алиева и его слова «Искусство прошло через всю мою жизнь…».