Михаил Лобанов - Мы - военные инженеры

Узнали мы наконец и некоторые подробности о мятеже. Он вспыхнул около двух недель назад в селе Ярково, которое расположено на Тюмень-Тобольском тракте. Местное кулачество, подстрекаемое эсерами и офицерами-колчаковцами (последним удалось бежать из омской тюрьмы), взялось за оружие. Мятежники разгоняли местные Советы, расправлялись с коммунистами и теми, кто поддерживал их. Вскоре в руках бандитов кроме Ярково оказались и другие крупные села, расположенные вдоль тракта: Покровское, Караульноярское, Иевлево и другие. Нужно было принимать решительные меры. Для этого и прибыли в Тюмень воинские части, в том числе и 1-й Казанский стрелковый полк, в состав которого входили наши курсантские команды.

Прежде всего было решено штурмом овладеть Ярково - главной базой восставших. Однако из этого ничего не вышло. Укрывшись в ледяных окопах, окаймлявших село со всех сторон, мятежники вели точный огонь. С колокольни длинными очередями бил пулемет. Нам же приходилось двигаться по открытой местности, чуть ли не по пояс в снегу. Особенно большие потери в первых боях понесли курсанты-лыжники, которые шли в первой цепи.

Среди погибших был наш Петя Хаустов. Так и не довелось ему постичь тайны синусов и косинусов. Одно можно сказать: не уронил он курсантской чести, до конца выполнил свой долг. А произошло это так. Увидев, как, скошенный пулей, упал командир роты, Петр с высоко поднятой в руке винтовкой бросился вперед. "Слушай мою команду!" - разнеслось над заснеженной степью. Но Хаустов успел сделать лишь двадцать - тридцать шагов. Его сразила вражеская пуля, и он тяжело повалился на снег. Когда к Пете подбежали товарищи, он уже не дышал.

Через пару дней на подмогу к нам пришла артиллерийская батарея в составе... одной трехдюймовки. И хоть не велика была огневая сила, настроение в ротах сразу же поднялось. А когда эта единственная пушка несколькими снарядами начисто снесла колокольню, а затем шрапнелью ударила по ледяным окопам, началась решающая атака. Неудержимой лавиной хлынули красноармейцы вперед. Не выдержав стремительного натиска, враг начал поспешно отходить.

Однако взятие Ярково не означало полного разгрома мятежников. Они были еще достаточно сильны. Вскоре к северу от Тюмень-Тобольского тракта против мятежников начал действовать территориальный полк под командованием Козленко. Со стороны Омска против банд двинулись части, прибывшие с Севера. Батальоны 1-го Казанского полка продолжали наступать вдоль тракта.

Курсанты-разведчики проникали в районы, где еще хозяйничали мятежники. Курсанты доставляли ценные разведывательные данные, устанавливали контакты с людьми, преданными Советской власти, вели широкую агитационную работу, рассказывали крестьянам о положении в стране. В частности, большое впечатление произвело сообщение о ликвидации Кронштадтского мятежа. Оказалось, что в селах распространялись слухи о том, что с большевиками, с красным Петроградом будет вот-вот покончено. Поэтому разъяснительная работа, которую вели курсанты, имела первостепенное значение.

Самоотверженно несли боевую службу и курсанты-связисты. Телефонные линии в то время обеспечивали более или менее удовлетворительную слышимость всего километров на тридцать. Это вынуждало создавать промежуточные посты. На них обычно находились три курсанта. Один дежурил у двух телефонов, принимая и передавая дальше сообщения. Второй выполнял роль линейного надсмотрщика и мастера по совместительству. Третий, как мыслилось, находился в резерве и мог отдыхать. Но на практике этого не получалось: линия, протянутая по шестам, а то и просто по ветвям деревьев и кустарнику, часто выходила из строя.

Идешь, бывало, по снежному насту с винтовкой, контрольным телефонным аппаратом, катушкой провода за спиной, а впереди ночь, метель. Хочется остановиться, сесть прямо в снег, чтобы передохнуть. Но знаешь, что нельзя. И снова бредешь вперед, теряя представление о времени и расстоянии. Наконец находишь место обрыва, деревенеющими пальцами скручиваешь провод, подключаешься к линии и вызываешь ближний пост.

- Тебя слышу хорошо, а с соседом связи нет. Иди дальше, где-то еще обрыв...

Случалось, связисты - линейные надсмотрщики - не возвращались. А бывало, что, вернувшись на пост, находили там искалеченные тела товарищей. Конные группы бандитов налетали неожиданно. Поэтому курсанты всегда берегли для себя последний патрон. Но мятежники измывались и над мертвыми: выкалывали глаза, вырезали на груди звезды.

Мне довелось побывать и на промежуточных постах, и в подразделениях, с которыми мы поддерживали связь. Потом меня включили в состав группы, которая обслуживала штаб полка, располагавшийся в большом и богатом селе Покровском. Должен сказать, что именно тут коренным образом изменилось мое представление о Сибири. Да и не только мое.

Многие из нас, кому раньше не приходилось бывать в этих краях, считали, что Сибирь - глухомань, запустение. И вдруг, зайдя на огонек в одну из крестьянских изб, мы застали там человек десять юношей и девушек, которые по очереди читали вслух роман Мельникова-Печерского. Оказалось, что коллективные чтения - давняя традиция в селе. И корни ее уходили в те времена, когда по Тюмень-Тобольскому тракту гнали ссыльных. Останавливаясь на ночлег в крестьянских домах, некоторые из них читали хозяевам, а потом оставляли книгу на память. Отсюда и возникла привычка собираться по вечерам, появилась любовь к книге. Несомненно, такие чтения приносили молодежи большую пользу.

Запомнилось мне Покровское и по другой причине. Здесь родился и некоторое время жил со своей семьей Распутин. Много раз я заходил в его дом, где был развернут лазарет, видел жену, сына и дочь Распутина. Как-то не верилось, что отсюда пришел в Петербург человек, оказавший столь сильное влияние на деятельность придворных кругов и самого царя.

События в те дни развивались очень стремительно. Главным для нас была, конечно, работа - обеспечение бесперебойной связи. И нужно сказать, что казанские курсанты оказались на должной высоте. Требовалось - не спали ночами. Возникала критическая обстановка - первыми поднимались в атаку. Командование полка, в состав которого входили наши группы, неоднократно поощряло курсантов за мужество, самоотверженность, исключительную стойкость. Наиболее отличившихся наградили ценными подарками. Начальники курсантских команд были удостоены ордена Красного Знамени - высшей награды того времени.

Шли последние дни апреля. С кулацким мятежом наконец было покончено. Мы собирались в обратный путь. Освобождалась от снега земля, вскрывались ото льда полноводные сибирские реки. На деревьях появились первые листочки. Издалека казалось, что леса покрыты легким зеленым пухом. Вот сейчас дунет ветер - и бесследно улетит весна. Но она с каждым днем набирала силу, утверждаясь в своих правах. В одно такое ласковое, солнечное утро наш эшелон двинулся на запад.