Ричард Коул - Лестница в небеса: Led Zeppelin без цензуры

В дополнение ко всему прочему, у нас было запланировано шестнадцать концертов в Англии в июле, в местах типа Free Trade Hall в Манчестере, Colston Hall в Бристоле, Guildhall в Плимуте, Town Hall в Бирмингеме, ньюкаслском City Hall. С другой стороны, группа могла порадоваться возросшему интересу в Великобритании. В феврале мы вернулись из Штатов в совершенно апатичную Британию. Но в этот раз, после окончания второго американского тура, реакция в Англии была диаметрально противоположной. Led Zeppelin попали на вершину домашних чартов. Питер даже отклонил больше предложений, чем принял.

В общем, Питер считал, что мечты должны сбываться не в Лондоне, а в городах типа Чикаго, Нью-Йорк и Лос-Анджелес.

— Я хочу вернуться в Штаты как можно быстрее, — сказал он. — Нужно сделать это сейчас.

К тому времени, когда команда приземлилась в Атланте 5 июля, где начинался новый тур, я видел, что цеппелины превратились в общество равных. Возможно, Пейджи и Джон Пол были старшими партнёрами в плане музыкального опыта, но они никогда не давили авторитетом. Каждый уважал таланты других. На словах они редко высказывали восхищение друг другом, но можно было видеть благодарные взгляды на сцене, или бессознательные кивки в знак уважения тому, что каждый из них вкладывал в музыку.

И в то же время Led Zeppelin настолько сблизились, что могли шутить и разыгрывать друг друга без риска серьёзно пощипать чьи-либо перья. Одним вечером они пили вино и смеялись над каким-то скучным английским телешоу.

— Как насчёт того малого, Перси Трауэра? — спросил Джон Пол. — Тот парень, что ведёт садовое шоу. Целую программу смотришь на растущие плантации. И что там интересного?

— Ха! — заметил Джимми. — Мы занимаемся тем же самым. У нас свои Плантации растут!

— Идеальное имя! — засмеялся Джон Пол. — Перси!

С того дня мы редко звали его Робертом, с тех пор он был Перси. Роберт никогда не жаловался.

С другими кличками мы выказывали большую осторожность. Питер и я звали Джимми «старой девочкой» — но никогда в лицо. Прозвище появилось из шутки, которая родилась, когда мы смотрели на него перед началом концерта. Во время того летнего тура в Лос-Анджелесе, Джимми любовался собой перед зеркалом, как участница конкурса красоты перед выходом на подиум. Он был одет в жакет из вельвета и велюра, прямо как сказочный принц. На голове накручены бигуди, и когда он из снял, то провёл еще пятнадцать минут, расчесывая локоны. То ещё зрелище!

И хотя Джимми заслуживал насмешек за суету перед зеркалом, подходящую больше девчушке перед баллом, мы с Питером не осмеливались высмеивать его открыто. В определённый день Джимми мог быть чувствительным к определённым вещам, и не имело смысла рисковать, чтобы вызвать извержение вулкана.

Но между собой мы с Питером любили пошутить. Мы обычно говорили что-то типа: «Скажи старой девочке, что лимузины ожидают… Настало время старой девочке одеться на концерт!» По сути, кличка была безобидной, но я думаю, узнай Джимми об этом, он бы впал в ярость, если бы не был в слишком хорошем расположении духа.

Во время летнего тура цеппелины выступили на девяти фестивалях под открытым небом, начиная от поп-фестиваля в Ньюпорте и заканчивая фестивалем Вудинвилль в Сиэтле и мероприятием в Сентрал Парке в Нью-Йорке. Эти фестивали с большим составом участником предоставили группе возможность сравнить себя с другими, некоторые из которых — The Doors и The Byrds — стояли выше по рангу.

— Это всего лишь вопрос времени, мы возглавим списки и сделаем всех, — пару раз говорил об этом Бонзо.

Как-то в начале тура мы проводили выходной на фестивале в Сингер Боул, на территории Всемирной выставки в Нью-Йорке в районе Флашинг Медоуз. Vanilla Fudge, Джефф Бек и Ten Years After были в числе главных звёзд. Мы смотрели концерт из-за кулис, не уходя далеко от буфетного столика, ломящегося от пива, вина и чипсов. Там можно было пообщаться с целым зверинцем друзей-музыкантов.

Элвин Ли, гитарист Ten Years After, блестящий исполнитель. Я помню, какое впечатление он произвёл на нас своими сверхскоростными пальцами. Он баюкал и нянчил свою гитару от песни к песне, на аудиторию вылился целый шквал тяжёлых рок-звуков, которые сделали Ли одним из самых уважаемых музыкантов конца шестидесятых.

— Он просто великолепен, — сказал Джимми, завороженно наблюдая за пальцами Ли. Не так много музыкантов могли покорить его. И наблюдать за реакцией Джимми на Ли было не менее интересным, чем смотреть на самого Элвина.

Пока Ten Years After играли, Бонэм терял терпение. Он пил довольно долго и жаждал свалить.

— Потерпи, Бонзо, — сказал я ему. — Мы уйдем где-то через час.

Бонэм места себе не находил, он слонялся из угла в угол, осушая пиво за пивом.

А затем, в мгновение ока, он превратился в мистера Хайда. В глазах появился дьявольский блеск, который открывал в нём непослушную часть. На горизонте замаячили проблемы.

— О нет, Бонзо, — пробормотал я. И хотя я понятия не имел, что у него на уме, я знал, что это не добавит ему очков в рейтинге.

— Я, блядь, починю его! — заорал Бонэм, указывая на Ли. — Смотри!

Бонэм схватил коробку с соком с буфетного стола и подошёл близко к сцене, достаточно для нанесения удара.

— Время выпить сок! — крикнул он. — Элвин, хочешь сока?

И не дождавшись ответа, Бонэм вылил содержимое коробки на Ли. Сок забрызгал гитариста и его инструмент.

Толпа взревела, Ли раскрыл рот от неожиданности.

— Что тут происходит, чёрт возьми? — заорал он, глядя на Бонэма. — Ты, хрен моржовый!

Ли сверкал глазами от гнева, но продолжал играть, глядя на Бонэма. Может быть из-за алкоголя, но Бонзо не казался испуганным. Он покачал пальцем, словно предупреждая Ли, чтобы тот остыл.

— Не позволяй мелочам донимать тебя, — подколол он его. — Апельсиновый сок полезен. Там есть витамин С.

Ли продолжал играть, направляя гитару в сторону Бонэма, словно меч или даже пулемёт. Я почувствовал, что их противостояние будет иметь продолжение, если случайно не затухнет.

На самом деле, при почти сорокаградусной жаре, ситуация ухудшилась только для Ли. Сок высох, а руки и гитара стали липкими. Пальцы не могли уже легко маневрировать по грифу. Он был вынужден притормозить. С трудом он доиграл оставшиеся песни.

Ли в ярости покинул сцену и рванул в свою гримёрку.

— Ты говнюк, Бонэм. Настоящий говнюк, — пробурчал он.

А Бонзо был рад-радёшенек созданному хаосу.

— Бонзо быстро освоился, — сказал мне Джимми. Его беспокоило, что Бонэм и алкоголь в сочетании друг с другом создавали постоянные проблемы. — Он сам себе худший враг. Возможно, он наш худший враг.

— Да он просто выпускает пар, — ответил я. — Если он не сможет делать это таким способом, то обязательно ввяжется в драку.