Ричард Коул - Лестница в небеса: Led Zeppelin без цензуры

Я много раз слышал про мужчин и женщин, которые из-за наркотиков и алкоголя потеряли всё, включая дома и семьи. Но как такое может случиться со мной? Одна «хорошая» неделя в кайфе стоила мне любимого «Остин-Хили 3000», рождественского подарка от Питера Гранта в 1976 году. Потом я получил письмо от бухгалтера из Лондона с сообщением, что мой дом продали в счёт оплаты долгов. Я поехал к другу Эллиоту, ростовщику с бульвара Санта-Моника, который принял в залог золотые и платиновые диски цеппелинов, произведения искусства, пару часов, кольца и что-то ещё, что я смог найти в обмен на бухло.

Когда родилась Клер, в глубине души я надеялся, что пополнение в семье поможет мне стать более ответственным, я буду больше бывать дома, брошу пить и ширяться. Может быть, я достаточно протрезвею, чтобы получить стабильную работу. Но этого не случилось, и ещё несколько лет я доставлял неприятности близким.

Вскоре, после двух нарушений за вождение в нетрезвом виде в течение одной недели (на автомобиле и на мотоцикле), я решил, что нужно съездить в Лондон к маме, которую не видел три года. Продав мотоцикл Элиоту, я отправился домой. Бывшая жена Мэрилин встретила меня в аэропорту и приютила на пару деньков.

Во время визита в Англию я позвонил Питеру Гранту. Поговорив немного, он предложил мне сесть в поезд до Суссекса, где меня встретила машина и отвезла в его большое старинное поместье, окружённое рвом, который можно пересечь только по мосту. Когда я приехал, помощник Питера Рэй Уошберн обнял меня в знак приветствия. Питер сидел в салоне в окружении огромной коллекции картин в стиле арт-нуво и арт-деко, а также других предметов искусств. После того, как мы с Питером обнялись, Рэй задал вопрос, который я больше всего мечтал услышать:

— Что ты желаешь съесть и выпить?

На какой-то момент, когда Рэй открыл бутылки, я почти решил, что время пошло вспять: вернулись старые деньки, когда я сидел на вершине мира. Я должен вернуться в активный музыкальный бизнес.

Но этому предшествовал долгий путь. Пока я был в Англии, мне так сильно нужны были деньги, что я устроился на стройку — работу, которую не делал с 1966 года, когда ушёл от The Who. Первая работа находилась в школе, в паре остановок от дома мамы. Лучшим объяснением, которое я смог придумать для остальных на стройке, что жил в Америке и там мне пришось несладко. К концу первого дня тело всё ныло, мне требовалось натереться обезболивающим.

Вообще-то я удивился, что не забыл, как это делается — но сердце лежало совсем в другом месте. В один «прекрасный» день я впал в дикое отчаяние, что было мне несвойственно. Купив цветы, я отнёс их к могиле отца. По дороге домой вдоль канала я начал кричать на Бога за то, что он мне дал такую жизнь, почему я не мог быть как другие дети, с которыми рос, не гоняясь за блеском и мишурой, а теперь остался без надежды вернуться к экстравагантному образу жизни. Иногда мне хотелось покончить со всем, но это разбило бы сердце мамы.

А потом события начали меняться. Я не пил три месяца, когда старый приятель Сезар Данова прислал телеграмму с просьбой позвонить ему за его счёт в Токио насчёт работы в рок-н-ролле. Я побежал к телефонному автомату с настроением, будто забил гол.

Сезар сказал:

— Я планирую устроить концерт в годовщину бомбёжки Хиросимы совместно с японским правительством, и мне нужна твоя помощь.

Планы в тот момент были ещё расплывчатыми, но меня это не волновало. Я расценил предложение как подарок Божий. Сезар продолжал:

— Я положу несколько штук на твой счёт и куплю билет первого класса туда и обратно. Увидимся.

Я был в экстазе. Наконец, подумал я, мне удалось нащупать дорожку обратно в бизнес.

Концерт в Хиросиме так и не состоялся, по крайней мере, до того, как я ушёл из проекта, потому что организация была из рук вон плохая. Но перед отлётом с Дальнего Востока я провёл пару недель в пьяном угаре в Таиланде и приехал домой без копейки денег. Поскольку я покинул проект, Сезар забрал дом в Мэйфэйр, в котором разрешил мне пожить, поэтому я вернулся к матери и вновь пошёл работать на стройку. Тем не менее, новый опыт обнадёжил меня в том, что я смогу найти другую работу в рок-н-ролле.

Трудные времена не прошли. Мама даже пригрозила вышвырнуть меня вон, обозвав «никчёмным алкоголиком» (вы только представьте!). Я как-то даже попытался стянуть деньги из её кошелька (правда, безуспешно). Так отчаянно я хотел выпить.

А затем настал день, изменивший всю мою жизнь. Это произошло 2 января 1986 года — мне исполнилось сорок — я заложил часы «Картье» и вместе в «братвой» засел бухать в пабе в Челси. Выпил полкружки пива, когда в голове раздался голос:

— Всё, Ричард! Хватит.

Я отставил пиво и больше никогда к нему не прикасался. Но в тот раз я испугался, поэтому быстро позволил дилеру и купил грамм героина. Половину принял у него дома, остальное — утром, в последний раз в жизни. Затем я пошёл искупаться, после чего позвонил другу композитору Лайонелу Барту, который сказал мне:

— Я собираюсь в Челси на собрание «завязавших».

Не раздумывая, я ответил:

— Я, наверное, тоже пойду. Увидимся там.

Когда я поднимался по ступенькам и вошёл в прихожую, то словно вошёл в комнату к старым друзьям, с которыми пил и ширялся прошедшие двадцать лет. Я снял пальто и сел на стул.

Оглядевшись, я почувствовал, будто с плеч свалилась гора, словно я дома в безопасности. И так было на самом деле.

Та встреча в 1986 году стала стартовой площадкой моей трезвости. Да, иногда мне приходилось туго, но я никогда больше не пил и не употреблял наркотики. В тот день я, наконец, понял, как важно встать на правильные рельсы. Трезвость полностью изменила мою жизнь к лучшему.

Неудивительно, как только пошли слухи, что я больше не пью, телефон начал звонить, не постоянно, но у меня появилась работа, иногда концерты случались часто и приносили неплохие деньги. Да, я до сих пор ходил на стройку, и даже продал несколько золотых пластинок, чтобы слетать в Лос-Анджелес на четвёртый день рождения Клер. Потом я столкнулся с Патриком Миэном, менеджером и старым другом. На него произвело впечатление, что я год держусь, и он незамедлительно предложил мне место тур-менеджера Black Sabbath. Предложение поступило так быстро, что я обалдел и даже запаниковал. Но согласился.

Первые концерты с Black Sabbath прошли в Афинах в 1987 году, затем мы поехали на два уикенда в Сан-Сити, ЮАР. Затем мы гастролировали по Германии и Италии. Я постоянно ходил на собрания бывших алкоголиков.

Самой удивительной частью тура оказалось то, что дела давались без особых усилий. Настолько, что я думал, что постоянно что-то забываю. Потом я осознал, что в прошлом большую часть времени я искал и принимал наркотики. Гастролировать трезвым было намного легче и менее трудоёмко. Вместо кайфа я ходил на встречи трезвенников.