Виктор Буганов - Булавин

Четверо донцов, из Сухарева городка, повторив слова земляков, утверждали, что на Бахмуте для варки соли донские казаки появились до маяцких и иных жителей. Варили там соль недель с десять и больше. Приезжим из Маяка, Тора, Изюма и других городов людям, русским и черкасам, они соль добывать не возбраняли, варить велели. А городок на Бахмуте они построили по войсковой грамоте из Черкасска, после того, как присланы на Дон грамоты великого государя, чтобы строить городки по речкам и шляхам.

Скурихину становилось все ясней, что права на спорные земли и угодья имеют и донцы, и изюмцы с соседями. Но первые ссылались на свой обычай, явочное поселение по тем рекам. За вторыми стояли местные и центральные власти, имелись «крепости» — грамоты и наказы бояр, воевод, генералов. Главное же — царь, правители упорно и настойчиво продвигали границы России к югу, стесняли вольности и обычаи донских казаков. Донцы не могли не протестовать против такого поворота событий. Они понимали, что власти не на их стороне, что бахмутские места им не вернуть — там обосновались изюмцы. Основанный ими вместо старого, донского новый, Бахмутский городок, как его увидел капитан Скурихин, был построен стоячим дубовым острогом. Он имел двое проезжих ворот. Длина его через речку Бахмут 61 сажень [14] Сажень равняется 3 аршинам, или 48 вершкам, или 2,1 метра. , поперек — 17 сажень. Жилья в том городке нет. Выше его, по правой стороне реки, построена на посаде часовня, около нее — таможенная изба для таможенного мостового сбору и ратуша Изюмского полка; рядом с ними — 15 амбаров, 9 кузниц. Близ городка на реке стоит торговая баня, отдана на оброк. Наконец, построили дворы и живут домами 54 казака Изюмского полка и 19 человек русских людей всякого чина из разных городов.

Здесь же располагались у соловарных колодцев 140 соловарных сковород изюмских казаков и 30 сковород всяких чинов людей из разных городов. По осмотру того же Скурихина, лесов, рыбных ловель и роспашной земли по Бахмуту нет; сенных покосов — малое число, только в верховье реки и по вершинам есть малые буераки.

Основное богатство, и немалое, на Бахмуте — соляные колодцы, соловарни. Местные соляные заводы считались и позднее самыми «наилучшими и спорейшими» на Украине. Они давали большой доход. С каждой сковороды в сутки получали 150 пудов соли; со 170 сковород, имевшихся в 1704 году на Бахмуте, — более 25 тысяч пудов в сутки. За 10 недель они давали более 1,5 млн. пудов. В середине столетия чистый доход с одной сковороды составлял 30 рублей в день, за неделю — более 200 рублей, за 10 недель (столько времени проводили на соловарнях донские казаки, как они говорили одному из присланных на Бахмут писцов-сыщиков) — до двух тысяч рублей.

Понятно, почему так держались за соляные промыслы хозяева соловарен и те, кто работал на них, кормился здесь. Погром, учиненный изюмцами на Бахмуте, больно ударил по казакам Айдарской, Трехизбянской и других станиц, по их работникам.

Столь же печально для донцов закончился и розыск об угодьях по реке Жеребцу, Скурихин выяснил, что там находились солеварные колодцы и ямы торских жителей Ивана Клушина, Емельяна Сазонова с товарищи, имевших на них списки (копии) указов 1681 и 1691 годов. Казаки Изюмского полка владели по Жеребцу многими пасеками в лесах и яругах [15] Яруг — овраг, буерак. к реке подошло пахотное поле жителей села Ямполя. На той же реке, близ устья, стоят три мельницы: одна принадлежит донскому казаку Петру Чумакову из Сухаревой станицы, другая — его земляку Федору Кромченинову, третья — изюмскому казаку, ямпольскому атаману Павлу Рубану. По левому берегу Жеребца держали пасеки изюмцы: маяцкие жители казак Иван Гугнейка (занята пасека лет с 50 и больше), Григорий Куницкий, наконец, сам полковник Федор Васильевич Шидловский. По правой стороне реки стояла пасека сухаревского казака Емельяна Бирюкова, по левой — пасеки краснянского атамана Федора Куриленка; изюмского, царево-борисовского жителей и других.

По реке Красной мельницы и пасеки в основном имели изюмцы и их соседи. Только у Кабаньего брода пахотной землей и всякими угодьями владеют жители ново-построенного казачьего юрта. Живут они куренями, человек с 50 и больше. Переписать их донские казаки не дали.

Другие документы прошлых годов — грамоты воевод и воинских начальников — снова и снова подтверждали «дачи» тех земель и угодий жителям Маяцкого, Соляного, Царева-Борисова, Тора. Капитан Скурихин узнавал и другое — городовые сотники и казаки сообщили ему, что донцы, «к тому сыску взяв с собою с Волуйки и ис Чюгуева свойственников и друзей своих, ково они похотели, немногих людей, не по градцкому выбору, человек с 18 (на самом деле — 15 человек, с которыми говорил Скурихин, см. выше. — В. Б. ), и теми друзьями и свойственниками своими, збираючи свои казацкие круги, с ружьем о их угодьях брали скаски». Они же, оказывается, не дали капитану и его помощнику из подьячих переписать беглых русских людей у Кабаньего брода, тоже «учиня свой круг».

Старые крепости и указы бывших бояр и воевод, имевшиеся у старожилов-изюмцев и других, по жалобе сотников, обличили неправду тех донских свойственников и друзей, а их ложные сказки стали явны. Ныне те казаки Сухаревской, Краснянской, Боровской и Трехизбянской станиц без государева указу казаков Изюмского полка из их угодий выгоняют, чинят им многие обиды, бьют, сено косить не дают и похваляются смертным убийством и разорением.

Челобитчики-изюмцы понимают, что беглецы из новопоселенных сел не захотят вернуться к ним в полк, «а будут жить под владетельством их, донских казаков».

Обстановка в спорных местах накалилась. Донцы действовали решительно и смело, и изюмцы, как видно, от них немало пострадали. Но власти встали на сторону воевод, полковника и полчан. В сентябре 1704 года генерал Кольцов-Мосальский сообщил из Белгорода о результатах скурихинского сыска. И уже 13 октября вышел указ Петра Алексеевича — по прежним его указам, по дачам 186-го (1678), 189-го (1681), 1700-го, 702-го и 703-го годов и по сыскам теми землями и угодьями по Бахмуту, Красной и Жеребцу владеть по-прежнему им, Изюмского полку старшине и казакам. А в «багмуцких поселениях» соляные промыслы отписать на него, великого государя, и ведать ими полковнику Федору Шидловскому.

Правда, донцам оставили во владение две мельницы и пасеку по реке Жеребец. Но в новопоселенные казачьи юрты у Кабаньего брода велели послать для переписи нового сыщика.

Бахмутская история, вкупе с другими — о владениях по Красной и Жеребцу, как считали власти, закончилась. Но донские казаки не смирились.

В следующем, 1705 году указ о владении старшиной и казаками Изюмского полка тремя речками подтвердила Ингерманландская канцелярия, созданная Петром для управления отвоеванными у Швеции землями по берегам Финского залива. Соляные заводы оставались в управлении Шидловского; их передали в ведение Ингерманландской канцелярии. Этот приговор вынес Тихон Никитич Стрешнев, глава Разрядного приказа, родственник царя Петра.