Анжелика Балабанова - Моя жизнь – борьба. Мемуары русской социалистки. 1897–1938

В то время мы не подозревали, что он был подкуплен. Мы думали, что он не смог противостоять волне шовинистической истерии, которая захлестывала страну, что он последовал примеру столь многих радикально настроенных интеллигентов. Мы решили, что он больше не может оставаться редактором «Аванти» или членом Исполнительного комитета.

Говорили, что Муссолини ушел из «Аванти», а затем попытался объяснить нам свою новую позицию. Это неправда. На протяжении всего того заседания он не произнес ни одного слова объяснения, даже когда его настойчиво просили сделать это.

– Как вы могли сделать это, Бенито? – спросил его наш председатель Баччи. – Почему вы не поговорили об этом со мной? Вы же видели меня каждый день.

– Почему вы не подали в отставку, когда поняли, что ваша позиция не согласуется с политикой партии? – спросил Лаппари.

Делегат из Турина сказал:

– Я простой рабочий, поэтому, может быть, не понимаю. Может ли это быть, что это тот же самый Муссолини, который поднимал крестьян и рабочих Романьи против войны в Африке?

Настала моя очередь выступить.

– Я заявляю вам, что вы предаете свой класс и партию, которая спасла вас от моральной и физической нищеты. Вы предаете веру, которая сделала из вас человека и революционера, которая дала вам достоинство и идеалы.

Он по-прежнему не смотрел на нас.

– Товарищи, – продолжала я, – прежде чем мы расстанемся, я бы хотела выделить Муссолини временное пособие. Пока он найдет себе какое-то другое занятие, мы должны обеспечить его семью.

Тогда он в первый раз заговорил.

– Мне не нужно ваше пособие, – сердито прервал он меня. – Я найду работу каменщика. Пять франков в день мне достаточно. В одном вы можете быть уверены. Я никогда не скажу и не напишу ни одного слова против партии. Скорее я сломаю свою ручку и отрежу себе язык. Какие бы действия вы ни предприняли, я останусь верным социализму. Вы можете лишить меня членского билета, но вы никогда не сможете вырвать социализм из моего сердца – он слишком глубоко там укоренился.

Когда он произносил эти слова, в его кармане лежал контракт на кругленькую сумму, с помощью которой он основал свою собственную газету Il Popolo d' Italia [7], со страниц которой он в самых резких выражениях стал нападать на свою бывшую партию.

Но еще более достойным презрения, чем роль, которую он сыграл на заседании Исполнительного комитета, было его поведение, когда его вызвали на собрание миланской партийной организации, членом которой он состоял. Сотни рабочих и представителей интеллигенции пришли на это собрание, чтобы выслушать, как Муссолини защищает свою позицию и объясняет свое злоупотребление властью на посту редактора «Аванти».

Вместо ответов на вопросы, которые хотели задать ему слушатели и которые были готовы сорваться с его губ, Муссолини, чтобы завоевать на свою сторону симпатию, попытался сделать вид, что Исполнительный комитет не проводил с ним устного разбирательства.

– Даже буржуазный суд дает обвиняемому шанс защитить себя, – сказал он аудитории, собравшейся, чтобы выслушать все, что он скажет в свою защиту.

Затем он попытался отвлечь внимание слушателей, которые начали терять терпение от его неуместных замечаний, бессмысленной фразой:

– Вы преследуете меня, потому что вы меня любите!

С этого момента публика стала бурлить еще больше, пока не поднялся Серрати и не попросил выслушать Муссолини, не прерывая его. Муссолини попробовал прибегнуть еще к одной уловке. Он повторил то, что он говорил на Исполнительном комитете о верности социализму, который глубоко укоренился в его сердце. И прибавил:

– Если вы заявляете, что я недостоин…

В ответ ему был рев публики:

– Да!

Он в ярости вышел из зала.

Газеты еще публиковали заметки об этой сцене, когда появилась новая газета Муссолини. Под броским заголовком были набраны два лозунга: «У того, у кого есть сталь, у того есть хлеб» (цитата из Бланки) и наполеоновский – «Революция – это идея, которая находит штыки».

В одном из первых выпусков этой газеты была напечатана карикатура, изображающая человека, топчущего красное знамя. Оригинал этой карикатуры позднее был помещен на обозрение в витрине ателье самого модного портного в Милане.

Всем было известно, когда появилась И Popolo d'ltalia, что «обращение Муссолини в другую веру» имело под собой финансовую основу. В Италии вообще все поняли, что деньги поступили от союзников и итальянских промышленников. Вопрос, который часто можно было услышать в то время, был: «Кто заплатил?»

Вскоре после появления нового печатного органа Марсель Кашен, один из посланцев французского правительства, который приехал в Италию, чтобы вести среди радикалов агитацию за вступление Италии в войну, приветствовал эту новую победу пропаганды союзников в палате депутатов французского парламента. Чтобы перетянуть на сторону союзников редактора «Аванти», Кашен действовал через Нальди, редактора Resto del Carlino, которая была рупором союзнической пропаганды в Италии. Условием капитуляции Муссолини была его собственная газета. Полностью эта история стала известна лишь в 1926 году во время знаменитого суда в Париже над молодым антифашистом Бономини, который застрелил сторонника Муссолини. Тогда выяснилось, что первое вознаграждение составляло 15 тысяч франков, за которым последовали очередные платежи в размере 10 тысяч франков.

После ухода Муссолини редактором «Аванти» стал Джачинто Серрати, который был членом руководства партии с 1912 года. Больше, чем кто-либо другой, Серрати нес ответственность за роль итальянских социалистов во время мировой войны и непосредственно после нее. Трудно представить себе человека, который с большей неохотой принимал на себя роль лидера, или того, кто мог исполнить эту роль более храбро и последовательно в таких трудных условиях. После вступления Италии в войну мы столкнулись с препятствием, которое состояло в том, что революционная партия, проводящая антивоенную политику, оказалась дезорганизованной вследствие преследований и цензуры. Из-за трудных условий, в которых работала партия, часто было невозможно проводить заседания. Серрати был вынужден брать на себя ответственность за позицию партии и за большую часть рабочего движения, а также принимать решения чрезвычайной важности. Вследствие занимаемой им позиции он стал объектом непрекращающегося бессовестного поношения, особенно со стороны И Popolo d'ltalia. Нападая на тех, кто знал его и помогал ему в былые годы, Муссолини удовлетворял свое желание отомстить им, живым свидетелям своего собственного позора.

Мало кто пострадал за свои убеждения во время и после войны так, как пострадал Серрати. Если Ленина и Троцкого защищал реальный успех, которого они добились, то Серрати из-за его преданности движению, его враждебного отношения к лести и любым компромиссам внешние наблюдатели считали холодным и бесстрастным человеком. В реальности в нем жил рыцарский дух. В молодые годы он слушал, как моряки и изготовители оливкового масла в его родной Онелье обсуждают новое учение о социальной справедливости. Он отказался от карьеры, которую его семья уготовила ему. Вступил в социалистическую партию. В течение последующих десяти лет при самом реакционном режиме дофашистского периода его снова и снова сажали в тюрьму. В конце концов он был депортирован и в 1902 году стал редактором итальянского еженедельника Proletari, издаваемого в США. Благодаря своей энергии, преданности и энтузиазму ему удалось пробудить итальянских иммигрантов, и газета стала выходить ежедневно. Будучи ее редактором, посвящающим ей все свое время и силы, Серрати получал десять долларов в неделю.