Виктор Кельнер - 1 марта 1881 года. Казнь императора Александра II

Есть только один идеал, к[оторый] можно противуставить им. И тот, из к[оторого] они выходят, не понимая его и кощунствуя над ним, — тот, к[оторый] включает их идеал, идеал любви, прощения и воздаяния добра за зло. Только одно слово прощения и любви христианской, сказанное и исполненное с высоты престола, и путь христианского царствования, на к[оторый] предстоит вступить Вам, может уничтожить то зло, к[оторое] точит Россию.

Как воск от лица огня, растает всякая революционная борьба перед Царем человеком, исполняющим закон Христа.

Печатается по: Толстой Л. Н. Полное собрание сочинений. Т. 63. М.—Л., 1934, с, 44–52.

1881 г. Марта 15? Я[сная] П[оляна]

Дорогой Николай Николаевич.

Заказное письмо, которое Вы получите, это письмо от меня к Государю. Хорошо ли, дурно, но меня так неотвязно мучила мысль, что я обязан перед своей совестью написать Государю то, что думаю, что я мучался неделю — писал, переделывал и вот посылаю письмо. Мой план такой: письмо к Государю и письмо, которое при этом приложено, Вы — если Вы здоровы и можете, и хотите это сделать, Вы передадите, или лично, или хоть перешлете к Победоносцеву. Если Вы увидите Победоносцева, то скажите ему то, что мне неловко писать, что если бы было возможно передать это письмо или мысли, которые оно содержит, не называя меня, то это бы было то, чего я больше всего желаю; разумеется, это только в том случае, если нет никакой опасности в представлении этого письма. Если же есть опасность, то я, разумеется, прошу передать от моего имени.

Письмо вышло нехорошо. Я написал сначала проще и было хотя и длиннее, но было сердечнее, как говорят мои, и я сам это знаю, но потом люди, знающие приличия, вычеркнули многое — весь тон душевности исчез и надо было брать логичностью и оттого оно вышло сухо и даже неприятно. Ну что будет, то будет. Я знаю, что Вы поможете мне, и вперед благодарю Вас и обнимаю.

Ваш Л. Толстой.

Печатается по: Толстой Л. И. Полное собрание сочинений, т. 63, с. 59–60.

1881 г. Апреля 1? Я[сная] П[оляна]

Простите ради Бога, дорогой Николай Николаевич, что измучил Вас. Я тоже измучился. Хорошо ли, дурно ли письмо, мне нужно было для души моей — послать его. Надеюсь, что теперь оно отослано. Главное замешалась жена и ее страхи, очевидно не имеющие никакого основания. Что после своего письма я не сделаю придворной карьеры, это так, но опасности, как она говорит, очевидно, не может быть. Победоносцев ужасен. Дай Бог, чтобы он не отвечал мне, и чтобы мне не было искушения выразить ему мой ужас и отвращение перед ним. Не могу писать о постороннем, пока не решено то страшное дело, которое висит над всеми нами.

Напишу Вам скоро. Пожалуйста, простите, что измучил Вас. Молодец Соловьев. Когда он уезжал, я сказал ему: дорого то, что мы согласны в главном, в нравственном учении и будем дорожить этим согласием. Благодарю Вас за Вашу любовь ко мне, а я не могу не любить Вас и дорожу очень нашим согласием.

Ваш Л. Т.

Печатается по: Толстой Л, Н. Полное собрание сочинений, т. 63, с. 58.

Ваше Императорское Величество.

Простите, ради Бога, что так часто тревожу Вас и беспокою. Сегодня пущена в ход мысль, которая приводит меня в ужас. Люди так развратились в мыслях, что иные считают возможным избавление осужденных преступников от смертной казни. Уже распространяется между русскими людьми страх, что могут представить Вашему Величеству извращенные мысли и убедить Вас к помилованию преступников. Слух этот дошел до старика гр. Строганова, который приехал ко мне сегодня в волнении. Может ли это случиться? Нет, нет, и тысячу раз нет — этого быть не может, чтобы Вы, перед лицом всего народа русского, в такую минуту простили убийц отца Вашего, русского Государя, за кровь которого вся земля (кроме немногих ослабевших умом и сердцем) требует мщения и громко ропщет, что оно замедляется. Если б это могло случиться, верьте мне, Государь, это будет принято за грех великий и поколеблет сердца всех Ваших подданных. Я русский человек, живу посреди русских и знаю, что чувствует народ и чего требует. В эту минуту все жаждут возмездия. Тот из этих злодеев, кто избежит смерти, будет тотчас же строить новые ковы. [71]Ради Бога, Ваше Величество, — да не проникнет в сердце Вам голос лести и мечтательности!

Вашего Императорского Величества верноподданный

Константин Победоносцев.

30 марта 1881. Петербург. [72]

Печатается по: К. П. Победоносцев и его корреспонденты. Т. 1, кн. 1. Пг., 1923, с. 47–48.

…Не взыщите, достопочтенный граф Лев Николаевич, во-первых, за то, что я оставил до сего времени без ответа письмо Ваше, врученное мне Н. Н. Страховым. Это произошло не из неучтивости или равнодушия, а от невозможности опознаться вскоре в той суете и путанице мыслей и забот, которая одолевала и не перестает еще одолевать меня после 1 марта. Во-вторых, не взыщите за то, что я уклонился от исполнения Вашего поручения. В таком важном деле все должно делаться по вере. А, прочитав письмо Ваше, я увидел, что Ваша вера одна, а моя и церковная другая, и что наш Христос — не Ваш Христос. Своего я знаю мужем силы и истины, исцеляющим расслабленных, а в Вашем показались мне черты расслабленного, который сам требует исцеления. Вот почему я по своей вере и не мог исполнить Ваше поручение.

Душевно уважающий и преданный Вам

К. Победоносцев.

Петербург, 15 июня 1881 года.

Печатается по: К. П. Победоносцев и его корреспонденты, т. 1, кн. 1, с. 47–48.

Наступил 1881 год. 1 марта был убит Александр II. Конечно, Лев Николаевич под влиянием учения Христа не мог относиться равнодушно к убийству Александра II. Но его беспокоила мысль и о казни, которая предстояла убийцам царя. Этот момент был как бы пробным камнем для него: как он, освещенный словами божественного учителя, отнесется к данному событию. Конечно, убийц все осудили, никто не отнесся к ним сочувственно, исключая их немногочисленных сторонников, особенно ввиду того, что Александр II был государь любимый и уважаемый, давший свободу стольким миллионам лиц, произведший реформы, в основание которых было положено справедливое чувство, одинаковое ко всем людям и сословиям. Но предстояла казнь этих убийц. Христос учил: «не противься злу насилием», «подставь левую щеку, когда ударили тебя в правую». Как примирить эти высокие слова с казнью убийц — лиц, посягнувших на убийство, — вот мысли, которые мучили Льва Николаевича. В истинности слов Христа он не сомневался. «Неужели же можно оставаться равнодушным к казни только потому, что она будет исполнена не моими руками», — думал он. Он чувствовал, что именно теперь он должен громогласно произнести слова божественного учителя, чтобы не чувствовать себя участником этой казни. Помню, утром Лев Николаевич мрачный, точно сам присужденный к казни, входит в столовую, где мы все с детьми пили кофе, и глухим голосом зовет меня к себе в гостиную, где он обыкновенно пил кофе. Он сказал, что его очень мучит мысль о предстоящей казни лиц, убивших Александра II, что он, следуя учению Христа, думает, по крайней мере, написать письмо Александру III с просьбой о помиловании преступников, что никакого другого поступка для предотвращения их казни он не представляет себе, и просил об этом моего мнения. Такое обращение ко мне глубокоуважаемого мною Льва Николаевича по такому важному вопросу меня смутило. Я подумал и сказал: