Степан Лопатин - Живая память

Погорелов поразил ближний и увидел, как поползли по нему розовые светлячки, взял снаряд и зарядил снова. Он навел орудие в следующий танк, пока тот не успел повернуться к нему лбом, и нажал на спуск...

Он не успел понять, что было дальше, - тяжелая масса земли ударила его самого, сбила с ног, бросила на металлическую трубу станины. Наступила пустота, небытие, ничто...

Серый рассвет начинался сверху с побледневшего неба.

Прошло немного времени, а что-то изменилось, стало другим, непохожим. Видения боя проявлялись обрывками, медленно воскрешаясь одно за другим, заново собирая волю. Стучало в висках, боль от затылка растекалась по всей голове. Погорелов открыл глаза, увидел перед собой кругляки колес. Потом перевел взгляд вверх на откатившийся назад ствол и вперед недокатившийся. Орудие подбито.

Тишина удивила больше, чем гремевший до этого бой. Сержант не верил затишью. Не улегшаяся тревога заставила встать. Покачиваясь, он подошел к нише и взял противотанковую ручную гранату.

Видимость увеличилась, возрастала с каждой минутой. Поставив локти на бруствер и положив гранату рядом, он вглядывался вперед. Руки дрожали. А потом вылез и сел на бруствер. Дорога была свободна...

Дым и чад от догорающих машин растворялись в тумане, нависали пеленой над дорогой и посветлевшим полем. Устоит ли он, если танки появятся снова, и - с чем теперь? Вот с этим?

Сержант усмехнулся горько - улыбка это была или болезненная гримаса на изменившемся лице - сам он не видел. Он высматривал и прикидывал путь, как пройти вперед и встретить танки еще раз, если они появятся, мысленно составлял план действий.

Но тишина оседала устойчиво, замолкли даже отдаленные глухие хлопки. Молчала и сорокапятка справа у дороги впереди. Она, как и орудие Погорелова, задачу выполнила. Теперь стало светло и прозрачно - участок будет виден другим артиллеристам с их НП.

Пять танков врага. Это была победа в тяжелом, неравном единоборстве.

Командир орудия понял, как не по силам был бой, неравноценно малыми силами вело бой орудие - расчет погиб, а он стрелял один.

Атаки не повторились...

Штурм

В Кенигсберге - 130 тысяч солдат и офицеров противника, до 400 орудий и минометов, более 100 танков и штурмовых орудий, есть авиация.

Оборона города нашпигована мощными железобетонными и каменными крепостями на трех оборонительных позициях. Была еще одна, четвертая, преодоленная в январских и февральских боях. Город считался недоступной твердыней, укрепленной фортификационно наиболее сильно из всех городов Германии.

Перед нашей дивизией оказались три форта - 10-й, 11-й и 12-й. Два последних - перед отрядом полковника Белого, состоявшим из полка кавалеристов и армейских курсов младших лейтенантов. Сводный отряд включен на усиление дивизии.

При организации связи старший лейтенант Портнов испытывал недостаток в людях - взвод управления дивизиона после зимних потерь так и не пополнился. А старая задумка его о своем коммутаторе, освобождающем от постоянного дежурства несколько телефонистов, пока не осуществлена. Коммутатора нет. На узле связи он посадил дежурного и поставил несколько трофейных аппаратов в кожаных чехлах, подсоединив к ним линии от абонентов. Хочешь поговорить нажми на кнопку зуммера, дежурный ответит и соединит с кем нужно. Это был выход из положения, связь работала по всем направлениям, но небольшой коммутатор на десяток номеров был бы лучше - нажимай только на клавиши. Сделать его самому в полевых условиях невозможно - нет нужных деталей, а отлучиться в артмастерские нельзя. И найдется ли там все необходимое? Задумку он осуществит потом, а сейчас занят подготовкой. Его тревожит радиосвязь - питание и неисправность некоторых раций; проводная связь уязвима, особенно в городе, а радио проводов не требует. Вместе они обеспечат устойчивость и избавят связистов от вполне понятных упреков и недовольства.

Разведчики старшего лейтенанта Конопатова оснащены проще - есть бинокли, стереотруба, разграфленный планшет с нанесенными целями, целлулоидный круг, умещающийся в планшетке, журналы для записей. Ни катушек с километрами провода, ни другого громоздкого имущества - встал и пошел налегке. Это и хорошо, потому что разведка - глаза.

Дивизиону отвели фронт от форта No 11 до Вайценхоф, поработать на таком участке есть над чем, и капитан Каченко с разных точек изучает его. А Конопатов в это время отлеживается в блиндаже за прошлые недосыпы. Если появляется новая цель, он прикладывается к стереотрубе урывками, будто сверяясь с какими-то своими мыслями. Он держит на посту дежурного наблюдателя и получает донесения из батарей. Чем располагает противник перед дивизионом, начальнику разведки известно - координаты зафиксированы, а точки на местности быстро находятся по приметам. Он не теряется, вынужденный отвечать даже врасплох ночью, если забеспокоится штаб по поводу поднявшегося на "передке" шума:

- Ничего серьезного не произошло. Фрицы выпустили семнадцать мин из-за рощи Круглой по пустому месту - им опять мерещится. Две угодили в болото и не разорвались. Перестрелка? Это наши усмиряют их.

Говорит в телефон уверенно, лишь потом сверяя свою информацию с пехотой, и не вызывает сомнений у дальнего собеседника. А Портнов сомневается сразу, но молчит: едва ли эти мины были сосчитаны, Конопатов только что оторвался физиономией от лежанки - спал. Но ответы звучат убедительно. И поверить можно - каждый клочок переднего края известен не только разведчику.

Штабы теперь впустую не нервничают и не донимают придирками, работы ведутся в спокойном отлаженном темпе, будто задача взятия города отодвинута на неопределенное время. Но штурм назревал. Портнов видел, проходя ночью по линии, как на тракторах подтягивались орудия большой и особой мощности признак серьезный.

Разместились здесь широко - только первый дивизион слева занимает самый узкий участок в 500 метров, а наш - уже полтора километра. На дивизион Ширгазина выпало и того больше - до самой реки. Восемь километров только на один второй дивизион! Многовато.

Никогда дивизия не готовила прорыв на фронте шириной в 10 километров. Мы попадаем на вспомогательное направление, главные усилия по прорыву будут сделаны в другом месте - нельзя делать главный удар растопыренной пятерней. Впрочем, дело это не портновское, он отвечает за связь, и не ему судить, как и почему такой порядок задуман.

С НП видна роща серых обнаженных деревьев, ничем вроде бы не примечательная, похожая на другие. Она мешает наблюдению вглубь, но именно она является важным объектом наблюдения - под ней находится форт, смотрящий в нашу сторону черным пунктиром амбразур. Этот форт предстоит взять во время штурма.